Размышляя на эту тему, Иван Антонович лег спать, но сон не шёл. Разговор с внучкой взволновал до такой степени, что он в конце концов вылез из-под одеяла, попил холодной минералки, расшторил окно и снова занял место у своего наблюдательного пункта. Движение по ночной улице завораживало, как огонь в камине. Хотелось смотреть и смотреть. А в голове тем временем крутился один и тот же вопрос — кто все-таки задает тон в этой завиральной кампании? Катерина? Может, она как-то связывает события последних недель со своим покойным Васенькой, которого поминает кстати и некстати?
В нерешительности он взял телефонную трубку. Вдруг ужасно захотелось услышать Дашин голос. До чего же она родная, эта московская, выросшая без его ласки девочка!.. Половина второго ночи. Ладно, воспользуется один раз её разрешением звонить ей в любое время. Пусть подумает, что дым отечества ему в башку шибанул.
Иван Антонович стал набирать её номер, одновременно продумывая первую фразу, чтобы Даша не очень сильно на него рассердилась, а напротив даже, улыбнулась. Но, к его удивлению, трубку она не взяла. Он подождал несколько минут, предположив, что если она выехала на своей коляске из комнаты, то потребуется некоторое время, чтобы вернуться в постель. Снова набрал номер, и снова никто не подошёл… Немного странно, разрешить ему звонить в любое время суток и сразу же выключить телефон. Или её просто нет дома?
На другой день без пяти минут час Слуцкий уже сидел в гостевом Дашином кресле рядом с внучкой. Всё, о чём она рассказывала, находило живейший отклик в его душе и отражалось на лице полным смятением чувств. Глаза то горели возмущением, то теплели сочувствием, то недоверчиво суживались. Дашина история казалась ему невероятной, логика, которой руководствовалась семья, — непостижимой. Сколько витиеватых и сложных объяснений семейным перипетиям выдвигал до этого разговора сам Слуцкий, а того, что узнал от Дарьи, конечно, и представить не мог. Но в каждом вранье должен быть смысл. В этом — не было. Не было, чёрт побери!
— Зачем, — недоумевал он, потрясая руками, — зачем наплели столько лжи? Какую вы преследовали цель?
— Прости, Дед! — Даша вытирала слезы. — Ни у кого из нас и мысли не было тебя обидеть. Поверь мне. Очень прошу. Ну сам подумай, какие у нас могли быть основания не доверять тебе? Ну никаких! — ответила она на свой вопрос и снова расплакалась.
Слуцкий был так взволнован и возмущён, что оставил её рыдания без внимания.
— Я тоже так думаю. Никаких оснований оскорблять меня своим недоверием у вашей семьи не было. Я требую, чтобы ты объяснила мне чётко и, главное, правдиво — почему вы скрыли от меня, что у тебя была сестра?! — Иван Антонович разволновался и полез в карман за пластмассовой трубочкой с лекарством.