Светямур не перечил мальчишкам ни одним словом, они поняли это как поощрение своим выходкам и с каждым днем все наглели. По утрам Светямур поднимался с постели все более сумрачным и злым. Вставал с рассветом, чтобы пораньше разбудить своего помощника, который, по его мнению, был последним лодырем. Если Лиена не успевала вскочить и достаточно быстро одеться, Светямур кричал, топая по глиняному полу деревянными башмаками и свирепо вращая зрачками. И по глазам, и по взъерошенным бровям, и по складкам на лбу — по всему было видно, до чего он ненавидит и презирает Лиену, словно она обманула его самым бесстыдным образом, обворовала и к тому же отказывается признать это.
Он всячески истязал и унижал Лиену. Как и мальчишки, заходил в комнату в грязных башмаках, чтобы было больше уборки. Ломоть хлеба Лиене отрезал наполовину тоньше, чем мальчишкам. Никогда Лиена не наедалась досыта, чувствовала, что худеет, теряет прежнюю красоту. Глупая… мечтала о шелковых платках, о ботинках с пуговками… До чего же возненавидела она тяжелые колодки, которые до мозолей натирали ноги и стучали по глиняному полу, как старые сбитые подковы. Оставшись одна, она сбрасывала деревянные башмаки, опускалась на скамью и кусала руки, чтобы не закричать во весь голос.
Должно быть, Светямур решил извести ее окончательно. Однажды утром, в конце лета, приказал Лиене помочь ему вытаскивать из печи распаренные дуги. Сам он работал в длинных кожаных перчатках, а ее незащищенные руки уже к обеду покрылись волдырями от горячего пара и нагретого дерева. От боли она не удержала в руках ясеневый отрезок. Светямур дико заорал и замахнулся на нее подвернувшейся палкой. Но тут не выдержал пожилой подмастерье. Отбросил ногой чурбан, который тесал, и толкнул хозяина так, что тот ударился о печку.
— Если еще раз вздумаешь калечить на такой работе женщину — стукну по башке!
Он угрожающе помахал топором. Побледнев, как полотно, Светямур ловил ртом воздух, большие телячьи глаза выкатились от страха.
С этого дня он не заставлял Лиену работать около печи. Но ненависть его возросла. Ночью, притворяясь спящим, сильно толкал ее локтем в бок. Она даже не чувствовала боли, таково было отвращение к этому грязному, грубому животному. И от одежды Светямура и от него самого несло горьким дымом, кисловато пахло распаренной корой ясеня.
До осени Лиена прожила как в тумане, словно в кошмарном сне. Ночь проходила в полудремоте, дни тянулись тягостные, серые, хотя иногда солнце освещало и грязь Кепиней. Ни одного человека здесь не было, с кем она могла бы поговорить, кому пожаловаться и у кого спросить совета. Изредка прибегал Маленький Андр из Силагайлей, но о чем можно толковать с ребенком? К тому же эти сорванцы, Мориц и Курт Светямуры, стали подкарауливать его, отгонять камнями и палками. Кончилось тем, что мальчик не осмеливался даже близко подходить к Кепиням. Калвициене, должно быть, чувствовала себя виноватой и избегала попадаться на глаза. Лиена видела однажды, как она коромыслом прогнала мальчишек Светямура, которые шлялись около ее двора и тянули неизменное Luder. Сам Калвиц, едва завидев Лиену, быстро скрывался в дом, будто и он считал себя виноватым…