Переехав ложбину Угей, подъезжая к первой железнодорожной будке, Андр начал волноваться. С Майей, дочерью железнодорожного обходчика Вилнита, он четыре зимы посещал волостную школу, даже написал ей однажды длинное письмо. Поговаривали, что Майя поступила в Риге в гимназию; но сейчас каникулы, и могла быть дома. Плохо, что нельзя мимо будки проехать рысью — шлагбаум всегда опущен, для каждого проезжего открывают отдельно. А что, если выйдет Майя?.. Нет, Майя не вышла, подняла шлагбаум сама Вилнитиене. Миновав переезд, Андр покосился назад, ему показалось, что в окне домика, за листьями фикуса, мелькнула светлая головка… Даже когда подъезжал к станции, рубашка на спине все еще не просохла.
Подошел переполненный поезд, и на платформу хлынули пассажиры, Андр в этой толпе никак не мог найти своих гостей. Мужчина с двумя женщинами и двумя девочками… После стольких лет разлуки Андра Осиса в городском костюме, пожалуй, и не узнаешь. Андр Калвиц вытягивал шею, вертел головой и совсем не заметил, что почти рядом остановились мужчина и две горожанки с двумя девочками, смотрят на него. Наконец увидел их и чуть не подскочил от неожиданности. Да ведь это Андр Осис, несомненно он, но совсем чужой, — как будто ниже стал ростом и шире в плечах, со светлыми усиками, в серой шляпе. Невысокая женщина с поджатыми губами и вздернутым носиком, державшая за руку девочку, должно быть, его жена. Вторая, повыше, Анна Осис! Тоже сильно изменилась, но ее узнал сразу.
— Вырос, вырос! — улыбался Андр, крепко пожимая руку тезке. — Но порода Калвицев сразу видна, даже удивительно.
Жена Осиса, увидев Андра Калвица впервые, ничего удивительного в нем не нашла — мальчик как мальчик. Обстоятельнее всех оглядела его Анна, потом одобрительно кивнула.
— Очень хорошо — таким я и ожидала увидеть его.
От общего внимания Андр почувствовал себя немного смущенным. Вырос… как это он сам не заметил, что вырос и как-то изменился? Казалось, только вчера ездил с Большим Андром в ночное за бривиньской рощицей и совсем недавно дразнил Анну на паровом поле Озолиней, затягивая песню о старых девах… Как хорошо теперь с ними встретиться!
Но почувствовал и другое: они оба — и Андрей и Анна — совсем не такие, какими он их представлял. Только при пожатии руки на лице Андрея промелькнула улыбка, он выглядел сильным, возмужавшим, но чересчур уж серьезным и сдержанным, как будто только что сбросил невыносимо тяжелую ношу и теперь опасается каждого резкого движения, чтобы опять не кольнуло в спину или в плечо. Разве жизнь в Риге не такая уж легкая, как болтают здесь? Нет, это, должно быть, что-то другое, но сейчас у Андра не было времени допытываться. У Анны промелькнула мысль: вот теперь была бы, пожалуй, кстати песенка о старых девах. Но какая же это старость, — стала еще красивее, лицо под белой соломенной шляпой бледное, нежное; чужими были только две морщинки, сбежавшие от уголков рта вниз, словно след чего-то долго угнетавшего.