— Не тронь моих коров! Не смей! Напиться скотине не дают, замухрышки поганые!
Во дворе Бите, вздернув бородку, грозил кулаком:
— Нищие этакие!
— Могли бы поить скот в Дивае, — пояснил Андр, — да берегут лужок на берегу. Им выгоднее, когда коровы ходят на водопой к канаве, могут пощипать траву на лугу Бривиней. Как чума тут засели! Только Ешки и боятся, тот с ними не церемонится. Прошлой зимой подстерег ночью Баумана у своего сенного сарая и так отделал, что тот две недели не мог в лес выехать.
Седая старуха грозила хворостиной, но, заметив проезжающих, бросила хворостину на землю и побрела к Вилиньскому дому, волоча за собой по кочкам длинный подол юбки.
— Кто это? — спросила Анна, прячась за спиной Марии, но веря своим глазам.
— Это? — переспросил Андр, указывая пальцем. — Да старая Лизбете. Ей все время приходится воевать с семьей Бите: невестка в комнате нянчит ребенка, чересчур толста, ей трудно подняться.
Битиене тоже заметила проезжих и, держа над глазами ладонь, так вытягивала шею, что, казалось, голова оторвется. Бите вышел на дорогу близ домика Лауски. Андра, конечно, узнал, но кто остальные, одетые по-городскому, не мог понять.
Андр натянул вожжи, выпятил грудь и так лихо пролетел мимо, что облако пыли заволокло домик Лауски.
Ритерская мельница, стоявшая на пригорке, совсем развалилась. Одно крыло сорвано ветром; раскидав кривые перекладины, оно валялось тут же на земле. На другом — еще болтались разорванные клочья выгоревшей от солнца парусины; остальные два торчали точно разведенные в замешательстве и недоумении руки. Мельницу Ритер выстроил в свои молодые годы, когда женился на сестре старого Спруки, получив в приданое четыре сотни. Ритер, хвастливый и заносчивый, все эти деньги ухлопал на мельницу, выстроил ее с круглой макушкой и с вращающимся колесом у основания. В свое время макушка была обита железом и выкрашена в зеленый цвет, но за эти сорок лет жесть проржавела насквозь, от солнца и от дождя облезла, как платок у цыганки. Единственным утешением для ветхой Ритерской мельницы было то, что за горой Бривиней, рядом с Лапсенской рощей, она могла видеть большую каменную Тупеньскую мельницу, тоже почти заброшенную. Но Тупень изредка пускал ее в ход, когда нужно было перемолоть собственное зерно. Ритерский Саша уже третий год возил все до последнего зернышка на мельницу Арделя. Ардель установил паровой локомобиль и молол круглый год, даже посреди лета, когда в Дивае и Брасле вода иссякала и не могла вертеть мельничное колесо. Ардель молол зерно на железных вальцах; кроме того, у него были машины для очистки шерсти и сукноваляния. Все дивайцы ездили к нему. Владельцам ветряных мельниц пора было сносить свои ветхие башни, все равно их со временем завалит непогода.