Каждый день при расставании мистер Карр говорил Саре, где они встретятся на следующий день. В некоторые дни он спешил, потому что должен был успеть на собрание, часто опаздывал, а два раза вовсе не пришел. Он оставлял телефон включенным, чтобы знать, не ищет ли его кто-нибудь, и несколько раз ему приходилось уйти посреди занятий любовью, потому что ему звонил другой учитель и говорил, что как раз идет в библиотеку или в учительскую, или в другое место, где, как он думал, находится мистер Карр.
В некоторые дни дверь запиралась, и мистер Карр сдергивал брюки, когда Сара не успевала даже поставить свою школьную сумку. А иногда ей приходилось сидеть у его ног часами, пока он читал ей лекции о поэзии, не дотрагиваясь до нее даже пальцем, пока ей не становилось пора уходить, и тогда он начинал просить ее остаться еще на пять минут. Если она соглашалась — а она соглашалась почти всегда, — он нежно целовал ее и занимался с ней любовью. Один раз она отказала ему, ей надо было идти домой, и он посмотрел на нее большими, полными слез глазами, как будто она его ударила. Потом он шлепнул ее, сильно, и обозвал динамисткой и копушей. Он толкнул ее, так что она упала на колени, расстегнул штаны и, с одной рукой у нее на затылке, упершись другой рукой в стену раздевалки, трахал ее в рот, пока не кончил.
Она осела на холодную плитку, чувствуя, как щиплет глаза и кожу головы, стараясь не подавиться и не сблевать. Он застегнул молнию брюк и подтолкнул ее ногой. «Ну, тебе пора, Сара. Я помню, ты сильно торопишься домой. Беги теперь».
Сара ухватилась за его ноги, чтобы встать. Она вынула из кармана его рубашки клетчатый носовой платок, расправила, подняла к губам, выплюнула кислое семя, вновь сложила платок и сунула на место в карман.
— Противно, — сказала она, потому что ей и правда было противно. Но в ту ночь она не могла заснуть от сожаления, что не взяла платок с собой.
Каждый будний день Сара Кларк исчезала на два часа. Задним числом она никогда не могла вспомнить, в какой именно момент это происходило, но всегда было смешение, растворение, поглощение. Не было границы, где бы кончалось ее тело и начиналось тело мистера Карра. Мистер Карр объяснил, что именно это имел в виду Шекспир под «двуспинным чудовищем». Когда два человека полностью связаны в выражении любви, они уже не отдельные люди, они становятся одним созданием. Акт страсти, совершенный должным образом, создает существо, которое больше, чем сумма его частей; это зверь с двумя спинами, но одной душой. Сара знала, что это не метафора: если бы кто-нибудь забрел в тайное место их встречи между тремя и пятью пополудни в будние дни, он не увидел бы девочку и учителя, занимающихся незаконной, невозможной любовью. Он увидел бы только дергающееся, ревущее двухголовое чудовище. Безмозглое создание, не замечающее ничего вокруг. Не желающее ничего, только становиться все больше собой и все меньше чем-то другим.