Зорина развела руками:
– Ты все разложил по полочкам, и мне нечего добавить. Случай довольно сложный. То ли кто-то узнал о деле вдовы и подошел к убийствам творчески, то ли это действительно психически неуравновешенная личность, которая одевается в черное. Но тогда получается, убийца сама по себе, а призрак этой Скобиной – сам по себе. Вот этого бы мне не хотелось. Пусть лучше они будут в одном лице. Так нам в два раза меньше работы. Я бы еще побеседовала с теми людьми, вернее, уже их родственниками, которые заселились в квартиры этой Скобиной, – добавила журналистка. – Нам необходимо выяснить, как эта дама попадала к ним. Пусть Михалыч возьмет ключи на экспертизу и посмотрит, делали ли с них слепки. А потом можно будет поискать те мастерские, где эти дубликаты были изготовлены.
Костя щелкнул пальцами:
– Жена говорит дело.
– Я всегда говорю дело, – Зорина поднялась. – А теперь, друзья, отправимся к Юрке Мамонтову. Только он поможет нам посмотреть дело этой черной вдовы Скобиной. И давайте позвоним Пете. Пусть он тоже будет в курсе всего.
Когда-то Петя Прохоров заходил в психдиспансер с каким-то содроганием. Наверное, парень ожидал, что на него сразу набросится толпа психов, которые затопчут его, как кони, хотя и сам прекрасно знал: они далеко не все буйные. Когда Петя гостил у бабушки, он видел одного психически больного мужчину, ее соседа. Бабушка всегда сетовала, не понимая, почему в очень даже приличной семье, семье полковника и врача, родился такой ребенок. Первый сын у них был абсолютно нормальным и потом даже защитил кандидатскую и докторскую. Второй внешне выглядел нормально, даже интеллигентно, и лишь близкие и соседи знали о его неполноценности. Дядя Саша, как называли его во дворе, всегда выходил гулять в шляпе, даже летом, шел в сквер и начинал мерить шагами аллеи. Мальчишки бежали к нему и кричали:
– Дядя Шура, Париж!
Он поднимал в ответ сухую желтоватую руку и отвечал:
– Москва.
– Опять один прохаживаетесь? – спрашивал белобрысый Вовка, сын тети Даши. – Вот женились бы и гуляли с супругой.
Дядя Шура качал головой:
– Не могу я жениться, ребята. Сейчас очень сложное международное положение.
Его заявления веселили ребят. Один раз Петя слышал, как бабушка рассказывала маме: однажды Шура отправился в КГБ и заявил, что он иностранный шпион, почему-то именно венгерский, и хочет сдаться. Вид мужчины и грамотная речь не оставили сомнения в правдивости его слов. Только один из офицеров этой организации полюбопытствовал, почему это ему пришло в голову именно сейчас.