Питерс глубоко вздохнул.
— Да, — сказал он, это именно то, что нам сейчас нужно. Свежий воздух, который развеет «дурман славы».
Хилари молчала. Ей казалось, что все это она видела и слышала во сне.
Питерс дружески пожал ее руку.
— Очнитесь, Оливия!
— Но он говорил о прекрасных идеалах, — слабо возразила она.
— Плюньте на такие идеалы! Разберитесь лучше в фактах. Что представляет из себя эта талантливая молодежь? Безжалостная эгоистка Нидхейм, не знающий жизни мечтатель Эрикссон, доктор Баррон, готовый продать родную бабку на живодерню за новое оборудование для своих опытов! А ваш собственный супруг, наконец! Человек с изношенной нервной системой, сходящий с ума от страха, что когда-нибудь настанет возмездие… Я перечислил только тех, кого мы с вами знаем лучше других. Но, поверьте, все, с кем я здесь встречался, ничем не отличаются. Когда вопрос касается их узкой специальности, они ходят в гениях, но быть руководителями Вселенной… Это же смешно! Сверхъестественная чушь! Мракобесы ловят доверчивых мальчиков на дешевой религии. Ладно, хватит об этом… Послушайте, Оливия! Мне не следовало, наверное, приглашать вас сюда. Что скажет Беттертон? Он будет прав, если найдет это странным.
— Не думаю, — проговорила спокойно Хилари. — Сомневаюсь, заметил ли он вообще, что мы ушли вместе.
Питерс вопросительно взглянул на собеседницу.
— Простите, но вам, наверное, очень тяжело.., ну, смотреть, как он катится вниз?
Ответ Хилари был не совсем по существу.
— Мы должны выбраться отсюда. Во что бы то ни стало.
— Мы обязательно выберемся.
— Вы и раньше говорили это, но мы и с места не сдвинулись.
— Неверно. Я все это время кое-что делал.
Хилари с удивлением подняла на него глаза.
— У меня еще нет плана, но я начал, так сказать, «подрывную» деятельность. Среди членов Организации много недовольных, гораздо больше, чем может предположить наш богоподобный герр Директор. Еда, деньги, роскошь и женщины — это еще не все. Я помогу вам выбраться отсюда, Оливия.
— И Томасу?
Лицо Питерса омрачилось.
— Оливия! Слушайте меня внимательно и верьте тому, что я скажу. Для Томаса лучше остаться здесь. Он… — в голосе Питерса слышалась какая-то неуверенность. — Видите ли… Он здесь будет целее, чем за стенами Организации.
— Целее? Какое странное слово!
— Да. Целее. Я намеренно сказал именно это слово.
Хилари нахмурилась.
— Совсем не могу понять, что вы имеете в виду. Вы что, предполагаете у него психическое расстройство?
— Ни в малейшей степени. Он так же нормален, как вы или я.
— Почему же вы говорите, что здесь он будет целее?