Она сказала об этом Вадиму как раз тогда, когда они ехали к нотариальной конторе.
— Можно было бы от них отбиться, — задумчиво согласился он, — можно было бы даже попросить о содействии Папу Карло…
— Кто это? — спросила Варя.
— Так, один крутой дядька. Я мог бы на него выйти через ребят, с которыми работал, но, во-первых, ему бы пришлось немало денег отдать, а во-вторых, еще штраф за клевету на честных пацанов платить.
— А милиция?
— Что — милиция? Тебе угрожали?
— Требовали долг…
Но Варя и сама уже понимала, что расписка с кровавым отпечатком — это как черная метка у пиратов… То есть долг за покойного мужа надо отдавать. Хорошо, если она выйдет из этой передряги живой и невредимой. Вадим, между прочим, сделал то, что она бы с перепугу и не подумала сделать. Расписку Бориса его кредиторы сожгли, и, в свою очередь, Миха написал расписку о том, что никаких претензий к Варваре они не имеют.
То есть Серый пытался еще доказывать, что они недополучили свой долг, но Миха — кажется, в ответственных случаях последнее слово оставалось за ним — оборвал его:
— Девчонка отдала все, что могла. Без базара. Никто не виноват. Остальное дополучи с оттепели.
— С какой оттепели? — не понял тот.
— Которая сосульку с крыши спихнула, — хмыкнул Миха.
— Шутник! — насупился Серый.
Варя некоторое время пребывала в оцепенении, но теперь из ступора уже выходила быстрее. Как она пошутила сама с собой, сказывался предыдущий печальный опыт.
Опыт этот будто всколыхнул в ней что-то, прежде дремлющее. Может, инстинкт самосохранения? По крайней мере она не собиралась уйти в себя и пережевывать потери. Тем более что в результате всех пертурбаций она получила Вадима.
Перед ней опять возник образ проклятых весов. На одной чаше ее прежняя, с виду удачная жизнь, или, как она теперь считала, состояние анабиоза, на другой теперешняя ее жизнь с родителями Вадима.
Как ни боязно было приходить в чужую семью всего лишь с узлом вещей, но ничего не оставалось делать. Тем более что этот самый узел в квартире Рашиных уже лежал.
Она не знала, как Вадим объяснил родителям ее появление в их квартире, но с другой стороны, не так уж много времени оставалось до дня регистрации и все равно о Варваре ему пришлось говорить.
Незадолго до дня свадьбы наступил сороковой день с момента гибели Бориса, и Варя отметила его в доме Бориных родителей.
Свекровь никак не могла поверить, что Варя теперь осталась без жилья. Она все восклицала:
— Как же так? Не может быть!
Но не сделала и попытки как-то Варваре помочь. Не подумала предложить ей, например, пожить у них, в частном доме.