— Как интересно, — сказал Усы-Вверх и остановился. — А потом что?
— Пощекотать его пятки птичьим пером, чтобы он пообещал быть немножко добрее. А потом отправить домой, предупредив маму.
— Связать его! — прорычал Люпен. — А не то я повешу вас тоже!
— Неужели? — спросил Усы-Вниз, и его ружье как бы невзначай повернулось в сторону маршала.
Люпен побледнел.
— Послушайте, мои добрые солдаты, — сказал он. — Я дам вам звание лейтенанта, если вы сделаете то, что я скажу. Подумайте только. Звание офицера французской армии. А вешать вас я не буду. Что скажете на это?
Солдаты посмотрели друг на друга. Потом на маршала. Потом на Булле.
— А ты что скажешь, генератор? У тебя есть предложение лучше этого?
— М-да, — сказал Булле и покрутил пальцем в левом ухе. — Завтрак. Свежеиспеченный хлеб с земляничным вареньем.
— Свежеиспеченный хлеб, — произнес Усы-Вверх и посмотрел на Усы-Вниз.
— С земляничным вареньем? — произнес Усы-Вниз и посмотрел на Усы-Вверх.
— Послушайте, друзья мои… — сказал Люпен.
Больше он и слова вымолвить не успел. Потому что в следующую секунду у него во рту оказался дырявый носок с правой ноги, и после короткой схватки он был весь обвязан-перевязан и превратился еще в один кукурузный початок.
— Вытащите его из шатра и щекочите там, — сказал Булле и начал расстегивать мундир. — И еще было бы хорошо повесить на дверях в шатер табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ»: я сейчас буду принимать ванну.
Англичане и герцог Веллингтон в этот день под Ватерлоо не встретили никакого сопротивления, просто вошли маршем в опустевший лагерь французов. Там они нашли множество брошенных ружей и пушек, а еще темницу с сумасшедшей женщиной в черном пальто и на деревянной ноге. Был и шатер с табличкой «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Англичане — как известно, очень вежливые люди — ни за что не проигнорировали бы такую просьбу, но так как по-французски они читать не умели, то и вошли внутрь. Там не было ничего, кроме ванны, в которой исчезали последние мыльные пузыри.
— Какой стыд! — сказал герцог Веллингтон своим офицерам и зло пнул ванну. — Я так предвкушал эту битву, множество убитых с обеих сторон. А что получилось? Мы выиграли сражение без единого выстрела!
Один из офицеров прошептал ему что-то на ухо.
— Ага! — воскликнул Веллингтон. — Мне в голову только что пришла идея! Послушайте меня: по возвращении домой мы будем рассказывать при дворе, что долго бились и победили французов. Мы скажем, что это была самая великая битва всей истории!
А про того странного француза-коротышку в ночной рубашке, который прилетел с небес и рассказывает, будто он Наполеон, мы скажем, что да, конечно, он и есть Наполеон! — Герцог громко расхохотался. — И потом сошлем его на какой-нибудь отдаленный остров, чтобы он не мог никому поведать правду и разоблачать нас, если вдруг разум к нему вернется! — Герцог заговорщицки наклонился к своим офицерам и прошептал: — И ни одна живая душа не должна говорить ни одной другой живой душе, что же на самом деле случилось здесь, под Ватерлоо. Уговор?