Я могла. Господи, да я прекрасно понимала эту женщину. У меня у самой с первым браком все складывалось не очень хорошо, но Славка никогда в жизни не позволял себе поднимать руку на меня или сына. В сущности, мой бывший – неплохой человек, и теперь он наконец нашел свое место в жизни, хоть и не со мной. Зато теперь, пожалуй, мы общаемся лучше, чем во время брака, и Дэн постепенно оттаял, увидев, что небезразличен отцу. Нет, моя собственная ситуация не идет ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить Елене!
– Вы думаете, это необходимо? – прервала она мои невеселые мысли. – Ну, разыскать Сергея?
– Мне бы очень хотелось, чтобы этого делать не пришлось, – ответила я. – И все же, на всякий случай, считаю, что его стоит найти, ведь отец должен знать, что происходит с его ребенком.
– Знаете, с тех пор он ни разу не пытался навестить Владика, – вздохнула Елена. – Правда, раз в год всетаки звонит – на его день рождения.
– Значит, вы сможете его найти?
– Если вы полагаете, что это необходимо, – да. Но мне не хотелось бы общаться с ним!
– Не волнуйтесь, Елена, мы все возьмем на себя. В конце концов, от Сергея всего лишь требуется сдать анализы. Скорее всего, мы перестраховываемся, но лучше, как говорится,
перебдеть, чем
недобдеть.
У меня еще не закончились вопросы из списка, оговоренного с Лицкявичусом, когда он сам вышел из палаты Владика. Выглядел глава ОМР озадаченным.
– Узнали чтото важное? – спросила я с надеждой.
– Так, – пробормотал он, – коечто.
– Что Владик вам рассказал? – подалась вперед Елена. – Он отказался говорить со мной, так почему же с вами... Что вы выяснили?
Лицкявичус поглядел на женщину, словно раздумывая, какой именно долей информации может с ней поделиться.
– В общем, – произнес он наконец, – по крайней мере, один вопрос снят – насчет того, почему Лавровский был доставлен в больницу в удовлетворительном состоянии, а ваш сын – в тяжелом.
– И почему же? – нетерпеливо спросила я.
– Потому что он сбежал.
– Сбежал?! – почти одновременно воскликнули мы с Еленой. – Откуда сбежал?
– Вот в этомто и вся загвоздка, – покачал головой Лицкявичус. – Он не знает. Говорит, что лежал в больничной палате. Врачи к нему относились хорошо, но их мальчик помнит плохо, потому что почти все время спал. Потом он сообразил, что таблетки, которые приносит медсестра, скорее всего, и являются причиной такого тумана в голове и сонного состояния. Мальчик поначалу ничего не подозревал, так как его убедили в том, что он болен и что ему сделали операцию, но скоро отпустят домой. Тем не менее как он ни просил позвать маму или бабушку, ему неизменно говорили, что это невозможно и что придется подождать. В конце концов парень сообразил, что дело, должно быть, нечисто. Он перестал принимать пилюли, хотя медсестра зорко следила за тем, чтобы он это делал. Но ваш сын, Елена, умен не по годам: он прятал таблетку за щеку, а потом засовывал под матрас. Через несколько дней он улучил момент и выскользнул из палаты.