Обычно сюда нет хода пациентам; такого шанса упускать нельзя. Поколебавшись секунду, проскальзываю внутрь — и оказываюсь в просторном помещении: пульт, кровать, мерцающие голограммы внутренних органов на подставках. Стерильно и скучно. В другом конце помещения — еще одна дверь и тоже открытая.
И там...
Иду вперед, слыша, как разгоняется сердце и замедляется время. Из проема доносятся голоса, но я продолжаю шагать, не боясь быть обнаруженным. Адреналин включает слоу-моушен, я как в кино.
— Как так вышло? — Чей-то голос скрипит недовольно, ржаво.
— Забыли... — Бас старшего вожатого.
— Забыли?
— Передержали.
Их разговор мне не понятен и не интересен. Единственное, что меня занимает, — всплывающее в дверном проеме, огромное, занимающее всю стену дальней комнаты, в которой разговаривают эти двое...
Окно.
Единственное окно на весь интернат.
Я задерживаю дыхание, подкрадываюсь так близко к дверям, как могу... И в первый раз выглядываю наружу.
По крайней мере теперь я знаю, что мы не на борту межгалактического корабля и не в гранитном склепе...
За окном — могучий город, город тысячи тысяч грандиозных башен, столпов, которые стоят на невероятно далекой земле и уходят вверх в бесконечно далекие небеса. Город для миллиардов людей.
Башни видятся мне, таракану, микробу, ногами невообразимо громадных человекоподобных созданий, атлантов, которым облака по колено и на плечах которых держится небосвод. Это самое великое зрелище из всех, которые существуют; я, конечно, никогда не смог бы вообразить что-либо столь же величественное.
Что там — я никогда не сумел бы просто представить себе, что в мире может разом быть столько места!
Я делаю самое потрясающее географическое открытие всех времен и народов.
Для меня оно важнее, чем для Галилея — предположить, что Земля круглая, а для Магеллана — доказать это. Важней, чем убедиться, что мы не одни во Вселенной.
Мое открытие: за пределами интерната действительно есть мир! Я нашел выход! Мне есть куда бежать!
— Ты что, дверь не закрыл? Дергаюсь — схватили за волосы.
— Давай его сюда!
Меня зашвыривают внутрь. Успеваю увидеть стол, на котором лежит здоровенный продолговатый пакет на застежке — старший вожатый тут же его загораживает, кучу инструментов, нашего доктора с лицом таким усталым и брезгливым, что молодость ему не идет, и раму с дверной ручкой на окне.
— Ты что здесь потерял, щенок?!
— Ищу доктора... Вот...
Старший вожатый хватает меня за палец, который я ему демонстрирую, будто это пропуск или защитный амулет, и дергает с такой силищей, что мне глаза засыпает горячими звездами. Валюсь на пол, задыхаясь от боли.