Трудно врать, когда ты к этому не готов.
— Неужели и правда он женат?
— Ты так спросила, как будто он на женатого не похож, — заметила Сима.
— В том-то и дело, что похож. Неженатые обычно и неухоженные. На такого посмотришь и сразу скажешь: живет без женского догляда.
«Знала бы ты, чей догляд на нем отпечатался», — подумала Сима.
— А может, он плохо живет? С женой-то? — продолжала допытываться Татьяна.
— Не знаю. Я его всего второй раз вижу.
— А твой муж его к тебе ревнует, — помолчав, заметила она.
— Пусть не приводит, — пожала плечами Сима.
— Он поцеловал мне руку, — продолжала Татьяна. — Я ему понравилась. Просто он не захотел при вас этого показывать. Послушай, а что, если я позвоню ему на работу?
— Зачем? — не поняла Сима.
— Ну, предложу встретиться где-нибудь в кафе.
— Но я не знаю его телефона.
— А ты дай мне телефон своего мужа. Я у него спрошу.
— Таня, это может быть неудобно.
— Почему?
Не скажешь же, по кочану! Обидится. И потом, чего это Серафима взялась охранять покой почти незнакомого ей мужчины? Если Таня считает, что ему понравилась, и думает, что, поцеловав ее руку, он дал ей некий аванс, пусть звонит.
Она продиктовала на память телефон Владимира и все-таки спросила:
— А как же жена?
— Если он преданный семьянин, то не согласится прийти, а если поглядывает на сторону, то чем черт не шутит, значит, его можно увести из семьи.
— И ты с чистой совестью это сделаешь?
— При чем здесь совесть? Не я, так другая. Или ты предлагаешь беспокоиться о сохранности неизвестной мне семьи?
Она наклонилась и чмокнула Симу в щеку.
— Выздоравливай. Мне тоже пора. Я как чувствовала, пришла сегодня к тебе. И бабушка Серафима мне сказала: есть семья, ходить в гости в которую для меня благо.
Вот так. Как говорится, ни прибавить, ни убавить!
— Калитку запри, а ключ брось в почтовый ящик, — попросила она.
— Сделаю! — крикнула с лестницы Татьяна.
В открытое окно Симе было слышно, как Татьяна простучала каблуками по дорожке, как залаял на нее Айбек и как звякнул ключ в почтовом ящике, ударившись об его оцинкованный край.
Вечером Володька выражал Серафиме свое неудовольствие:
— Чего это твоя Татьяна вздумала звонить ко мне на работу?
— А у тебя что, режимное предприятие? — огрызнулась она.
Он сразу снизил тон, но не угомонился:
— Пойми, Михаил — мой начальник. Мы до сего времени с ним особенно и не дружили, а тут… Зачем этой Таньке понадобился его телефон? Она даже не стала отвечать на мой вопрос, а заявила: «Мне нужно!»
— Спроси что-нибудь полегче.
Сима уже и сама раскаивалась в том, что дала Татьяне телефон Сумятина, но в тот момент она даже немного растерялась, не нашлась, как женщине в этом отказать, а уж признаться в том, что приятельница собралась назначить Михаилу свидание, теперь, спустя некоторое время, и вовсе показалось ей верхом глупости.