Но с другой стороны, бесполезно объяснять человеку то, что она должна была бы почувствовать сама. Она же не маленькая девочка…
— Между прочим, Татьяна ему вовсе не понравилась, — заметил Володька, успокаиваясь. — Он даже сказал: «Какая неприятная женщина!»
— Зачем же тогда он ей руку целовал? — рассердилась Сима.
— Обычная вежливость. Наверное, он решил, что Татьяна тебе близкий человек, и таким образом выказывал признательность не ей, а тебе.
— Чего теперь гадать? — вздохнула Серафима, подозревая, что затея подруги ничем хорошим не кончится.
И как в воду глядела. Вечером у Назаровых был занят телефон — Алексей торчал в Интернете, переговаривался с другом. Зато с утра, едва Сима осталась одна, позвонила Татьяна.
— Ну, у тебя и друзья! — с ходу начала она гневно. — Ни воспитания, ни такта — ничего!
— В чем дело?
Сима тоже умела говорить холодно, так что, натолкнувшись на противодействие, та поутихла.
— Что он о себе возомнил, этот ваш дружок? Нахамил мне безо всякого повода…
Она замолчала, словно давая возможность Серафиме принести ей извинения или хотя бы начать успокаивать.
— Нахамил? Мне показалось, он человек воспитанный. Но я вовсе не говорила, что Михаил — наш друг, он всего лишь Володин начальник и зашел пообедать… Чего вдруг ему тебе хамить?
Сима отчетливо слышала, как Татьяна возмущенно сопит в трубку.
— Сказал, что не хочет со мной встречаться!
— И где здесь хамство?
Подруга все еще не понимала, что Серафима вовсе не разделяет ее возмущения.
— Я спросила — почему?
— А он?
Можно было не спрашивать, но Серафиме стало ее жалко, а как объяснить Татьяне, что она сама напросилась, не знала. Подразумевалось, что всякая женщина должна была просто чувствовать, желанна она или нет.
— А он сказал, что терпеть не может дур! Знаешь, милочка, так меня еще никто не оскорблял! Я сто раз пожалела, что позвонила ему. Он и в самом деле производил впечатление воспитанного человека!..
Не дождавшись ответной реакции, Татьяна бросила трубку, а Серафима подумала, что скорее всего в эту минуту она лишилась одной из своих многочисленных подруг. Причем не испытывала ни малейшего сожаления по этому поводу.
Однажды, спустя несколько дней после произошедших событий, в течение которых Татьяна и в самом деле ей ни разу не позвонила, Серафима проснулась среди ночи. Прислушалась к себе — нога не болела.
Скоро три недели, как она валяется дома. Вот-вот закончатся теплые денечки, а она все ждет, когда срастутся кости.
Днем позвонил ее директор, сообщил, что завтра, то есть уже сегодня, улетает в Японию. Счастливый!