Жена тоже обрадовалась Косте. Она вообще не разрешала себе плохих настроений. Организованная, сделанная женщина.
Костя разделся в прихожей. Вместе с Мишей прошел в его кабинет. Полированный чешский гарнитур, модерн шестидесятых годов. Кресло – просто помоечное, прикрытое пестрой тряпкой. Стулья расшатались, однако служили. Вещи живут дольше человека. Было очевидно, что Мише и его жене плевать, что вокруг.
Равнодушие к комфорту – наследие «совковых» времен. Но и бескорыстное служение науке – тоже оттуда. Из «совка».
– Как у тебя дела? – спросил Костя.
Они с Мишей виделись редко, но от разлуки дружба не портилась, не засыхала. Каждый раз при встрече Косте казалось, что они расстались только вчера.
– Мама лежит, наука стоит, – сообщил Миша. – Финансирование нулевое. Половина лаборатории в Америке. Живут под Сан-Франциско. Чуваев уехал на прошлой неделе. А туберкулез вернулся.
– Кто? – не понял Костя.
– Не кто, а что. Туберкулез. В девятнадцатом веке назывался чахоткой.
– Но ведь изобрели пенициллин… – вспомнил Костя.
– Пятьдесят лет назад. Туберкулез приспособился. Мутировал. И вернулся. Грядет чахотка двадцатого века.
– Что же делать?
– Мы посылали письмо президенту. Я разговаривал с Харитоновым…
Миша замолчал. Потом очнулся.
– Выпить хочешь? – спросил он.
Костя заметил, что женщины всегда предлагают поесть, а мужчины – выпить. Костя вспомнил, что он без машины, а значит, может выпить.
Вышли на кухню. Жена – ее звали Сильва – сварила сосиски. Разогрела заранее приготовленную вермишель.
Сосиски были пересолены.
Изначально плохое мясо, и в него добавлена соль.
Крупный ученый жил в бедности, ел дешевые сосиски. А мог бы уехать под Сан-Франциско, иметь дом с бассейном. А его мама сидела бы в шезлонге, на лужайке перед домом. И ее руку лизал бы черный дог. Но для Миши самым главным был мутирующий туберкулез.
Миша разлил водку по стаканам. Выпили.
– Так что Харитонов? – напомнил Костя.
– Харитонов сказал, что сейчас страна летит в пропасть и надо подождать… Они могут лететь еще семьдесят лет. У нас ведь все по семьдесят лет.
– А ты не хочешь уехать? – спросил Костя. – Какая разница, где бороться против туберкулеза?
– Разница, – отозвался Миша.
– Почему?
– Я там ничего не придумаю. Я только здесь могу работать. В этой комнате. У меня здесь мозги вертятся. А ТАМ стоят.
– Но ты же не пробовал…
– А зачем пробовать? Я и так знаю. Рыбы живут в воде, птицы в небе, а русские – в России.
– А сколько тебе надо денег? – спросил Костя.
– Много.
– Что такое «много»?
– А почему ты спрашиваешь?
– У меня спонсор есть. Он может дать.