Открылась дверь, и вошла Анжела.
Продюсер сильно обрадовался, но не захотел обнаружить радость и продолжал разговаривать с Тамаркой как ни в чем не бывало.
Анжела ждала.
Марк положил трубку и безразлично поздоровался:
– Привет. Сдаваться пришла?
– Почему сдаваться? – не согласилась Анжела. – Сражаться. И побеждать.
Марк вгляделся повнимательнее. В девушке что-то изменилось. Она стала более наполненная. Не такая пустая. Из боковой двери появился Стас.
– Ну что, не нашла другого продюсера? – добродушно поддел он.
– А я и не искала.
– Слушай, а ты из какой деревни приехала? – спросил Марк.
– Вы уже спрашивали, из Мартыновки. Это не деревня, а поселок городского типа.
– На Азове?
– На Азовском море. А что?
– Там сейчас будут Лас-Вегас строить. Принято решение: все игорные дома вынести из больших городов в одно место. Так что все пороки большого города стекутся в твои края.
– Страсти и пороки, – поправил Стас. – Пороки без страстей не бывают.
Анжела вспомнила высокий берег над морем.
Берег перероют. Белые хаты снесут, сады погубят. Зато появятся рабочие места. Кто-то обрадуется. Кто-то огорчится.
А морю – все равно. Оно зависит только от Луны.
Моя записная книжка перенаселена, как послевоенная коммуналка. Некоторые страницы вылетели. На букву «К» попала вода, размыла все буквы и цифры. Книжку пора переписать, а заодно провести ревизию прошлого: кого-то взять в дальнейшую жизнь, а кого-то захоронить в глубинах памяти и потом когда-нибудь найти в раскопках.
Я купила новую записную книжку и в один прекрасный день села переписывать. Записная книжка – это шифр жизни, закодированный в именах и телефонах. В буквах и цифрах.
Расставаться со старой книжкой жаль. Но надо. Потому что на этом настаивает ВРЕМЯ, которое вяжет свой сюжет.
Я открываю первую страницу. «А». Александрова Мара…
Полное ее имя было Марла. Люди за свои имена не отвечают. Они их получают. Ее беременная мамаша гуляла по зоопарку и вычитала «Марла» на клетке с тигрицей. Тигрица была молодая, гибкая, еще не замученная неволей. Ей шла странная непостижимая кличка Марла. Романтичная мамаша решила назвать так будущего ребенка. Если родится мальчик, назовется Марлен. Но родилась девочка. Неудобное и неорганичное для русского слуха «Л» вылетело из имени в первые дни, и начиная с яслей она уже была Марой. Марлой Петровной осталась только в паспорте.
Папашу Петра убили на третьем году войны. Она с матерью жила тогда в эвакуации, в сибирской деревне. Из всей эвакуации запомнился большой бежевый зад лошади за окном. Это к матери на лошади приезжал милиционер, а она ему вышивала рубашку. Еще помнила рыжего врача, мать и ему тоже вышивала рубашку. Мара все время болела, не одним, так другим. Врач приходил и лечил. Мать склонялась над Марой и просила: