Плевать мне на него. Он – прошлое. Как оказалось, четко спланированное неким мудрым доном в собственных целях, в котором я был марионеткой. Впрочем, как и Бенито.
Теперь внутри шлюза горел свет. Люк внутренней створки опустился, внешняя же представляла собой отъезжающую в сторону дверь. Дверь отъехала, выровняв давление в камере, охранник легонько вытолкнул меня наружу, после чего дверь встала на место, теперь уже за моей спиной.
Передо мной стояла розовая «Эсперанса» во всей красе, ее боковой люк напротив места водителя зиял провалом. Меня вновь приглашали, и я вновь не мог отказаться.
Люк бесшумно поехал вниз, отрезая меня от внешнего мира. Послышалось шипение системы герметизации.
Катарина была одета в гражданское. Кремовая блузка с декольте и зеленая бархатистая юбка почти до колена. Скромненько, но со вкусом, учитывая некоторые ее наряды из прошлых наших поездок. Лицо было доведено до идеала, будто поработал профессиональный визажист.
В общем, я оторвал ее от важного интимного мероприятия, и вряд ли она этому обстоятельству рада. И то, что зачинателем действа был не я, а громилы сеньора Кампоса, ее, как всякую женщину, вряд ли волнует.
Если честно, в глубине души я был даже рад такому развитию событий, злорадное существо внутри меня ликовало, помня ее крики и удары на зеленой линии пятой дорожки, и вряд ли в ближайшее время забудет. Но, к сожалению, управляло мной не оно, а трезвый, несмотря на коньяк, здравомыслящий человек, считающий, что нужно наладить испорченные отношения.
– Привет, – буркнул этот человек, не вкладывая в приветствие никаких эмоций.
В ответ получил равнодушное молчание. Она даже не взглянула в мою сторону, рассматривая дорогу впереди. Ах, какие мы гордые и обидчивые! Или ставим на место наглеца в моем лице? Фиг тебе, детка! Не выйдет! Не хотела бы – не приехала! А приехала – делай работу до конца. Что хочешь передо мной тут ломай!
– Если скажу, что рад тебя видеть, я совру, – спокойно сказал я, найдя нужную формулировку того, что в данный момент испытывал. – Но если скажу, что не рад, – тоже совру. И что мне говорить?
– Пристегнись, – лаконично бросила она и завела двигатель.
– Что?
– Пристегнись, говорю!
Мотор взревел. Я пристегнулся, через секунду машина сорвалась с места, вдавливая меня в спинку сиденья. Ого!
Мы ехали быстро, очень быстро, игнорируя пост и телодвижения гвардейцев перед шлюзом выезда из купола. А на магнитке, когда туда спустились и перестроились в крайний левый, спидометр «Эсперансы» зашкалил за пятисотенную отметку. Кажется, Катарина в ударе.