— Можно мне блокнот и ручку? — попросила я.
Он подтолкнул мне то и другое. Взяв ручку, я написала:
Эмили Говард Морган
24 июля 2003 — 18 января 2007
Любимой доченьке
Закончив, я толкнула блокнот к нему.
— Вы не могли бы и об этом позаботиться? — спросила я.
— Конечно. А если вы хотите поехать, навестить… это место…
— Я просто… не могу пока. Еще слишком рано.
Меня мучило страшное чувство вины из-за того, что я все еще не могла взять себя в руки и съездить на могилу дочери. Но стоило мне начать себя уговаривать решиться и сделать это, внутренний голос произносил только два слова: Не сейчас. Придет время, когда-то в будущем, и я, наверное, смогу встать над тем местом, где она погребена, и не сойти с ума. Но это время пока еще не пришло.
— Ничего, — сказал мистер Алкен, — я всем займусь сам.
После нашей встречи я отправилась в интернет-кафе, заказала транзитный билет на рейс в Портленд, Орегон, с двухдневной остановкой в Калгари. Потом написала и отправила письмо Джеральдине Вудс, в котором благодарила ее за великодушие и доброту. Мне было не по себе из-за того, что я не приду повидаться с ней и другими коллегами, но я чувствовала, что так будет лучше. Я собиралась приехать незамеченной, чтобы доделать все свои дела: оплатить счета, если обнаружатся какие-то задолженности, переслать в Мэн свои книги, переадресовать почту, сообщить риэлтору, что я съезжаю с квартиры, закрыть счет в банке — словом, подчистить за собой все хвосты.
Прибыв в Калгари на другой день, я за пару часов справилась со всеми этими делами. Я даже зашла в «Кафе Беано», выпить на прощание капучино, и спросила у бармена, орудовавшего за стойкой, нельзя ли воспользоваться их телефоном для местного звонка.
Я набрала номер Центральной публичной библиотеки Калгари. На случай, если у коммутатора вдруг окажется Рут Фаулер, я изобразила чудовищный британский акцент и попросила соединить меня с Верноном Берном. Он снял трубку после третьего гудка и назвал свое имя в свойственной ему неуверенной манере человека, не желающего, чтобы его вытаскивали из скорлупы.
— Верн, это я.
Длинная пауза. Я ее нарушила.
— Вы все еще сердиты на меня?
— Я вообще не был на вас сердит, — отозвался он.
— Я на вашем месте рассердилась бы.
— Где вы сейчас?
— В Калгари, но прошу, не говорите об этом никому.
— Я не разглашу вашей тайны. Тем более, вы же знаете, я здесь ни с кем и не разговариваю.
— Может, встретимся вечерком?
— Я слушаю Бетховена в исполнении Андраша Шиффа, и билеты на концерт давно распроданы, иначе я обязательно пригласил бы вас. Но завтра у меня выходной. Вы свободны?