— И буду спорить. Ты думаешь, она застряла, а я просто говорю, что она идет слишком медленно. Разные вещи, дон Алехандро, совсем разные. Сегодня два года, как президент подписал декрет девятьсот, забыл ты про это? А про новые школы, а про синдикаты тоже забыл? Да что там… На словах все оно легко делается!
Закончив обед, механики вышли из душной харчевни и не торопясь направились к мастерской. Педрито решил вдруг, что работать вторую половину дня уже не стоит; все равно он уволен, лучше уж пошататься по городу и разнюхать насчет нового места. Еще опять появится дон Тачо, ну его к дьяволу! Вот уже верно, по собаке и кличка! Такой же сукин сын, как и его тезка генерал Сомоса. Лучше не нарываться лишний раз! А с ребятами можно встретиться вечером на митинге.
Сказав о своем решении Гальвану, Педрито переоделся в «выходной» комбинезон, немногим чище рабочего, деланно-равнодушным взглядом окинул привычное помещение мастерской и вышел на улицу, громко насвистывая «Халиско Блюз».
Неприятный разговор с теткой он решил отложить насколько это возможно. После митинга вернется домой поздно, когда донья Люс будет уже спать; завтра с утра пойдет снова искать работу, и если найдет, то скажет о перемене места уже после. Или в самом деле уехать? Можно в столицу, можно в Пуэрто-Барриос или в Чамперико, можно в Сан-Хосе или в Ливингстон. Пожалуй, на тихоокеанское побережье все же лучше. Климат там, говорят, хороший и куда меньше янки. В Ливингстоне и Пуэрто-Барриос их кишмя кишит, как термитов. Лично он, Педро Родригес, против янки ничего особенного не имеет, среди них попадаются даже неплохие парни вроде Томпсона, но вообще гринго есть гринго…
Его вдруг пронзила мысль об Аделите. Про нее-то он забыл! Ее ведь не увезешь с собой ни в столицу, ни в Чамперико, никуда. Педро остановился в короткой негустой тени — полуденное солнце нещадно обрушивалось на раскаленные плиты тротуара — и в растерянности запустил пятерню в курчавые волосы. Да, про Аделиту он ни разу не вспомнил за все это утро, а ведь должен был бы вспомнить едва ли не прежде всего. Гм, если разговор с теткой отложить, то уж этого разговора не отложишь… Ну что ж, значит нужно идти и говорить сейчас.
Несколько кварталов до аптеки, возле которой — в доме торговца карнавальными костюмами и масками— жила служанкой Аделита, показались Педро слишком короткими. Он так и не успел обдумать хорошенько свой неотложный разговор, как уже очутился перед грубо намалеванной вывеской с надписью «Se alquilan disfraces»[45] и изображением пляшущего человечка в испанском костюме, очевидно исполняющего «Танец Конкисты». Заглянув на всякий случай в лавку, где в полутьме поблескивали страшные клыки и рога развешанных по стенам масок, Педро обогнул дом и через заросший чапарралем соседний пустой участок добрался до пролома в заборе неподалеку от кухни. Было тихо и очень жарко, в чахлом огороде едва слышно потрескивали пересохшие стручки фасоли, под серым от пыли фиговым деревом раскрывала клюв ошалевшая от солнца черная курица.