– Отпусти, – спокойно сказал Кей, – сегодня мне есть чем заняться, кроме твоих фокусов.
– Да-а? – издевательски протянул Господин W. – А мне вот, представь, нечем. Думаешь, это так легко и приятно – трахать Войну?
– Не думаю, – процедил сквозь зубы Кей. – И все же ты бы лучше меня отпустил.
В ответ на эту просьбу Господин W ухватил молодого человека за загривок и саданул лбом о край раковины. Раковина разлетелась вдребезги, и из треснувшей трубы выстрелил вверх водяной фонтан. Тут везение Господина W и закончилось. Кей упал на колени, и пальцы его коснулись быстро расширяющейся лужи. Лужа мгновенно подернулась льдом. Господин W, и так утративший равновесие от силы удара, поскользнулся и грохнулся на пол. Доспех загремел, а сверху все продолжала бить и бить вода, превращающаяся в лед. Не прошло и минуты, как Господин W перестал барахтаться и застыл подобием сталагмита.
Кей вздохнул. Устало тряхнул кистями. Поднялся с колен и, потерев лоб, на котором стремительно набухала шишка, шагнул к двери. По пути он не забыл переключить режим охлаждения в кондиционере на максимум, так что покоиться в ледяном панцире Господину W предстояло довольно долго.
Внимательному читателю может показаться, что произошедший в умывальной инцидент если не окончательно испортил отношения Кея и Господина W, то по крайней мере основательно их охладил. Ничуть не бывало. Тем же вечером молодой поверенный Королевы оказался в городской опере, в ложе, некогда предназначенной для его патронессы. Кроме роскошных бархатных кресел, сейчас, впрочем, изрядно потершихся и полинявших, ложу украшали ящики для сухого льда в форме небольших хрустальных саркофагов. Много лет ящики стояли пустыми, но сегодня служители наполнили их льдом, и в ложе разлилась благословенная прохлада. На Кее был черный плащ примерно того покроя, каким щеголяют злодеи в мелодрамах, а также утренняя полумаска. Склонив голову, юноша прислушивался к звучащей со сцены арии. Исполнял арию не кто иной, как Господин W, изрядно гордившийся своим музыкальным талантом. В афишах так и значилось: «Арию Непрошеного Гостя исполняет Господин W». Публика на спектакль собралась самая избранная, а у всех дверей и у центрального входа – видимо, для придания действу пущей торжественности – торчали Стальные Стражи в полном боевом доспехе. Кея они, впрочем, пропустили без задержек. Сталь, даже если не поливать ее водой, на морозе становится крайне хрупкой.
По правде говоря, молодой человек не столько прислушивался к пению, которое было препоганейшим – Господин W медленно переходил к состоянию Госпожи W, и голос у него немилосердно ломался, – сколько любовался потолком Оперного театра. С потолка свисала гигантская хрустальная люстра, на особенно пронзительные завывания Господина W откликавшаяся нежным перезвоном подвесок. Интересовала Кея, однако, не сама люстра, а центральная часть потолка, с которой это сооружение свисало. Поговаривали, что именно для украшения центральной части Мастер-Тролль и сотворил огромное зеркало. По замыслу умельца, в зеркале должны были отразиться бесчисленные подвески, создавая иллюзию ледяной бесконечности. Но увы, зеркало разбилось, пришли новые времена, переоборудование театра досталось на откуп Господину F, который мало того что изрядно поживился, используя в этом деле труд заключенных Пятой тюрьмы Северного округа, так еще и велел расписать потолок под собственный незамысловатый вкус. В результате вместо волшебного зеркала зал Оперного театра венчала фреска с судаками под маринадом.