Когда же ты выстрелишь? Стреляй уже. Сними с меня этот груз.
Харуюки вошел в «режим неудачника», как вдруг –
Его глаза сами собой распахнулись.
Это просто копия прошлой недели. Неужели он ничему не научился?
Конечно, за ночь он не стал сильнее. Столь незначительная тренировка не могла внезапно подарить ему способность уворачиваться от пуль.
Но он может изменить подход.
Я сражаюсь не ради того, чтобы клево выглядеть перед зрителями. Не ради уважения Такуму, не ради похвалы Черноснежки.
Ради него самого. Слабый, никчемный, толстый, ненавидящий самого себя – он хотел сражаться так, чтобы сегодня нравиться себе чуточку больше, чем вчера.
А значит –
– Не сбегать!!! – тихо отругал он сам себя и вновь напряг зрение.
Не смотри на дуло. Враг – вовсе не эта крупнокалиберная снайперка.
А тот, кто сейчас там лежит, аватар с пальцем на спусковом крючке. Этим аватаром управляет Бёрст-линкер. Его мозг должен послать сигнал, намерение выстрелить – почувствуй его!
Харуюки устремил всю свою силу воли на то, чтобы отвести взгляд от дула, и уставился взамен прямо в правый глаз снайпера, глядящий сквозь прицел.
А потом он ощутил, что противник едва-едва шевельнулся.
В следующее мгновение вдали сверкнула оранжевая вспышка, и пасть винтовки выплюнула сверкающую пулю.
Даже не прочтя еще траекторию пули, Харуюки изменил угол наклона правого крыла, и его тело сдвинулось в сторону. Громко взвизгнув, пуля скользнула по груди с правой стороны и улетела куда-то назад.
Полторы секунды спустя, прежде чем противник успел передернуть затвор, в его челюсть вмазался кулак Харуюки.
– Эй, ты сумел уклониться!
Как только Харуюки вернулся в реальный мир, его хлопнули по спине, так что он аж подпрыгнул на стуле.
Обернувшись, он увидел улыбающееся лицо Черноснежки, разлогинившейся чуть раньше.
Они сидели за своим привычным столиком в глубине рекреации, распложенной по соседству со столовой средней школы Умесато. В субботу, да еще во второй половине дня, других учеников здесь не было (включая Такуму – он нырял, находясь на крыше).
– А, ага… это, ну, повезло, наверно… – промямлил Харуюки и втянул голову в плечи. На лице Черноснежки было написано явное облегчение.
– Никакого «повезло». Ты идеально выбрал момент. Ты заранее увидел какой-то знак?
Черноснежка, прислонившись к краю стола, смотрела на него сверху вниз. Харуюки принялся неуклюже объяснять:
– Нуу, это… знак… можно и так назвать… как-то я посмотрел на прицел этого типа, а не на дуло, и у меня возникло такое ощущение, будто он дернулся… и я на рефлексе уклонился, как-то так…