— Мой отец мог закопать его где-нибудь… Например, в саду.
— А потом отправиться к Кеннеди и заявить ему, что он убил свою жену? С какой целью? Ну почему бы тебе не поверить в то, что она ушла от него?
Гвенда откинула волосы со лба. Ее напряжение начало проходить, пятна на щеках исчезли.
— Я не знаю, — призналась она. — После того как ты все так логично изложил, моя версия действительно кажется маловероятной. Ты считаешь, доктор Кеннеди сказал нам правду?
— Да, я в этом убежден. С его точки зрения, здесь нет ничего непонятного. Галлюцинация принята за реальность. Кеннеди ни на секунду не сомневается в этом, так как убийства без трупа не бывает — мы только что об этом говорили. Здесь наши с ним мнения расходятся: мы знаем, что труп был. — Он помолчал и добавил:
— Если встать на его позицию, все сходится: недостающая одежда, чемодан, прощальная записка и полученные впоследствии от сестры два письма.
— Да, ее письма… Как мы можем объяснить факт их существования?
— Пока что никак, но мы должны это сделать. Если исходить из того, что Кеннеди говорит правду — что, я повторяю, по-моему, так и есть, — нам надо найти этому объяснение.
— Надо полагать, они действительно были написаны рукой его сестры. Он узнал ее почерк?
— Знаешь, Гвенда, я не думаю, что он задавался таким вопросом. Речь же шла не о подписи на чеке. Если почерк, которым были написаны оба письма, мало чем отличался от почерка его сестры, ему просто не пришло в голову усомниться в их подлинности. Он же считал, что она ушла с другим человеком, и письма были тому подтверждением. Вот если бы он не получил от нее никаких известий, тогда бы он мог засомневаться. И тем не менее здесь есть кое-какие моменты, на которые он, похоже, не обратил внимания, но меня они настораживают. Оба письма до странности безличны. Ответить на них можно только до востребования, на адрес почтового отделения. В них нет ни слова о мужчине, к которому она ушла. Все говорит о ее твердом намерении порвать прежние связи. Именно такие письма написал бы убийца, если бы хотел усыпить подозрения родственников своей жертвы. Отправить же письма из-за границы не составляет большого труда.
— Ты считаешь, что мой отец…
— Нет, этого я как раз не считаю. Вообрази себе человека, задумавшего избавиться от своей жены. Сначала он пускает слух о ее супружеской неверности, затем инсценирует ее побег: прощальная записка, одежда, исчезнувшая из ее шкафа, чемодан… Потом он получает «от нее» несколько писем откуда-то из-за границы. На самом же деле он спокойно убил свою жену и спрятал труп, скажем, в подвале. Преступления такого рода встречаются довольно часто. Но в этом случае убийца не побежит к родственнику, рассказывать, что убил свою жену, и просить вызвать полицию. С другой стороны, если твой отец принадлежал к типу людей легковозбудимых, если он безумно любил свою жену и задушил ее в приступе ревности, по примеру Отелло, — что совпадает с услышанным тобой, — он не стал бы устраивать всю эту инсценировку с одеждой и письмами, перед тем как пойти и признаться в совершенном злодеянии человеку, на молчание которого меньше всего мог рассчитывать. Все не так, Гвенда. Вся эта схема неверна.