Перевозившее оружие судно, с которым по счастливой случайности сегодня ночью столкнулся дромон Ричарда, давало прекрасную возможность проверить на практике план с пловцами. Ричард вглядывался в глубину, но не видел в пенящемся море и следа своих солдат. Его друг Уильям вздохнул, смирившись с тем, что из-за безумного плана короля они потеряли отличных моряков. Ричард цеплялся за минуты, которые казались вечностью. Наконец король в отчаянии поднял руку, готовый дать сигнал неряшливому саксу у штурвала командного корабля таранить уплывающую галеру, как вдруг торговое судно покачнулось. Он видел, как гребцы сарацин отчаянно пытаются сдвинуть его с места, но судно лишь беспомощно кружилось на месте. Губы Ричарда расплылись в улыбке, когда на поверхности воды показались его пловцы и поплыли к дромону. Их товарищи на палубе приветственно махали им руками. Сработало. И в очередной раз в глазах солдат Ричард проявил себя как выдающийся полководец. Его репутация военного гения подтвердилась.
Первое морское сражение крестового похода закончилось. Ричард надеялся, что остальная часть войны пройдет так же гладко, хотя в глубине души знал, что Саладин не простой противник и победу над ним одержать не так легко, как над группой своенравных моряков, потерявшихся в тумане.
* * *
Восходящее солнце подобно огненному кинжалу пронзило туман. Ричард стоял на капитанском мостике и вдыхал свежий утренний воздух, все еще едкий от дыма сгоревшей древесины и плоти. Поражение судна сарацин оказалось еще большей победой, чем поначалу представлял себе Ричард. Когда его воины вскрыли замки на трюме, они с удивлением обнаружили огромные запасы египетского оружия, явно предназначавшегося для армии Саладина на Святой земле. То, что начиналось как учебная операция, предусматривающая подготовку солдат к долгой войне, ожидавшей их впереди, оказалось захватом великолепных трофеев, которые не успели доставить противнику.
Любуясь кровавым диском восходящего солнца, что плыл над зелеными холмами видневшейся на горизонте Палестины, Ричард почувствовал, как его сердце переполняют радость и восторг. Он никогда раньше не был на Святой земле, но, тем не менее, чувствовал себя Одиссеем, возвращающимся в Итаку после долгого изгнания. Сейчас острее, чем когда-либо, он ощущал, что этот крестовый поход — судьба, приключение, которое навечно впишет его имя в анналы истории. По правде говоря, бывали минуты, когда Ричарда одолевали сомнения, когда сердце было зажато в холодные тиски неуверенности. Например, несчастье на мосту через Рону наполнило его душу необъяснимым страхом и на короткое время заставило подвергнуть сомнению разумность своей миссии. Но сейчас, много месяцев спустя, он стоял, взирая на Землю Обетованную, и не было места мыслям о неудачах и унижениях. Ричард являлся новым Иисусом Навином, прибывшим вырвать Святую землю из грязных лап язычников. И он знал, что будет убивать врагов с такой жаждой мщения, что резня хананеев, описанная в Библии, покажется невинным детским спором за любимую игрушку.