Саладин в ответ улыбнулся, и на сей раз это была не просто вежливая улыбка.
— А я, в свою очередь, вдвойне счел бы за честь называть тебя своим вассалом, — сказал султан. — Любой человек, который рискует собственной жизнью и честью ради спасения своего господина, ступает на верный путь Пророка (мир ему!), даже если этот человек и носит клеймо неверного.
Уильям не знал, как ответить на такой комплимент, поэтому чопорно поклонился. Он вздрогнул, когда Саладин внезапно, но холодно вновь обратился к нему, на этот раз уже по-французски:
— Сэр Уильям, передай своему господину, когда он проснется.
Придворные взглянули на йеменца, но одного взгляда на суровое лицо султана было достаточно, чтобы раб понял: султан желает, чтобы эта часть беседы не достигла посторонних ушей.
— Что передать, султан? — осторожно поинтересовался Уильям, внезапно ощутив, как изменилась атмосфера.
— Передай своему Ричарду, что я не позволю ему подохнуть, как собаке, — негромко предупредил Саладин. — Но, не колеблясь ни секунды, сам убью его в честном бою, если он развяжет против меня войну.
Уильям побледнел, но кивнул, давая понять, что принял предупреждение. Саладин встал и молча покинул зал. Все взгляды устремились на только что назначенного султаном посла в лагерь франков. Маймонид, на чьи старческие плечи взвалили будущее войны, вздохнул.
— Возьми свои лекарства, раввин, — велел Таки-ад-дин. — Мы выезжаем до восхода солнца.
Мириам не признавала отказа. Она несколько часов со своей испуганной теткой изнывала от беспокойства, пока где-то далеко муэдзин не возвестил о первом луче солнца и времени утреннего намаза. Заслышав приближающийся к дому цокот копыт, девушка подбежала к окошку и выглянула на улицу — к воротам их жилища подъезжали два таинственных телохранителя-близнеца, перевернувшие их жизнь с ног на голову. Бледный, взволнованный Маймонид слез с лошади и поспешил к дому по выложенной камнем тропинке. Мириам встревожилась, заметив, что к стражам-близнецам, которые остались восседать на своих вороных жеребцах, присоединились еще несколько всадников. Один — красавец с редкой бородой, облаченный в пластинчатые доспехи, которые носят солдаты, сражающиеся с остатками крестоносной чумы. Остальные двое выглядели еще более зловеще: в черных одеждах с капюшонами, которые скрывали их лица. Кто бы ни были эти люди, Мириам хотела, чтобы они как можно скорее убрались подальше от ее семьи.
Маймонид ворвался в дом, поцеловал ее в щеку, рывком обнял жену и стал собирать свою медицинскую сумку. Невзирая на их непрекращающиеся настойчивые расспросы, Маймонид продолжал заверять, что все в порядке, просто от него требуется небольшая, но срочная медицинская помощь. Почему бы им просто не пойти спать? Лишь когда он услышал, как от страха зарыдала Ревекка — его решительная жена вообще редко плакала, — рискнул рассказать правду. С горящими глазами он открыл своим женщинам суть происходящего, что в действительности испугало их обеих. Его посылают во вражеский лагерь, чтобы спасти жизнь варварскому королю.