Уильям тоже увидел стражника и поспешил к нему. Однако страж не заметил ни раввина, ни рыцаря и подошел к занавеске, которая обеспечивала уединение, с явным намерением отбросить ее в сторону, чтобы выяснить причину длительного отсутствия девушки.
— У тебя было достаточно времени, еврейка! — выкрикнул страж, когда приблизился к самодельной ширме. Маймонид почувствовал, как в его душе вспыхнули гнев и стыд. Старик не желал видеть, как этот вонючий мужлан унижает его племянницу, но он был не в силах вмешиваться.
Да в этом и не было нужды. Уильям подлетел к стражу и крепко схватил его за руку.
— Что ты намерен сделать? — холодно поинтересовался он, и Маймонид почувствовал, как у него по коже побежали мурашки. Этот же тон старик слышал в ночь, когда Уильям отправил на тот свет невезучих стражей у королевского шатра.
Угроза в голосе рыцаря возымела действие и на солдата.
— Мой господин, еврейка там уже давно, — явно испугавшись, ответил он. Его голос дрожал. — Я боялся, что она замышляет недоброе…
Уильям резко, так что Маймонид не успел и глазом моргнуть, правой рукой, на которой все еще находилась латная перчатка, сильно ударил солдата по лицу.
— Пока сидит на корточках над дыркой? Ты отвратителен.
У стража из уголка губы сочилась кровь, но он даже не пытался защититься от второго удара.
— Мой господин…
Уильям схватил испуганного солдата за грязный малиновый плащ.
— Еще слово — и я заставлю тебя испражняться прилюдно, на глазах у целой армии. А теперь убирайся!
Смущенный страж низко поклонился Уильяму. Он настолько был сбит с толку происходящим, что даже отвесил поклон Маймониду, забыв, что перед ним безбожник и враг. Потом он молча поспешил туда, где горели костры и лились песни, где его ждали более понимающие товарищи.
Уильям, наблюдая за тем, как он уходит, покачал головой, а потом повернулся к стоящему рядом с ним старику.
— Прошу прощения, ребе, — мягко извинился он. — Мне стыдно называть таких людей христианами.
Маймонид взглянул в серые глаза молодого человека — разгневанные, не по возрасту серьезные, выражающие силу характера. Он решил, что настало время разгадать загадку, которая тяжелым грузом легла на его сердце в тот момент, когда он увидел в Уильяме скорее друга, нежели врага. Возможно, здесь, на пустынном берегу, вдалеке от его собратьев-франков, рыцарь ответит честно.
— Не сочти за дерзость, но позволь задать тебе личный вопрос, сэр Уильям.
Казалось, подобная прелюдия напугала рыцаря. Он долго вглядывался в добродушное лицо раввина, прежде чем продолжить разговор.