Незнакомка в белой чадре повела ее по коридору. Повсюду крепко спали стражи, некоторые громко храпели. Если бы это происходило наяву, то Мириам подумала бы, что всех в крепости усыпили, но, разумеется, подобное было немыслимо.
Женщина провела ее в то крыло крепости, куда пленницу никогда не пускали. Они спустились по длинной лестнице и оказались у бронзовой двери, где лежали два облаченных в доспехи стража. Мириам охнула, когда поняла, что они, в отличие от остальных, не спят. У обоих было перерезано горло, и перед дверью образовалась лужа крови. Женщина в чадре, даже не взглянув на безжизненные тела, переступила через них. Дверь со скрипом открылась, и женщина жестом приказала Мириам следовать за ней. Напомнив себе, что это всего лишь плохой сон, что в любой момент можно проснуться, Мириам осторожно переступила через тела. По необъяснимой причине она почувствовала, что нужно приподнять подол льняной ночной рубашки, чтобы не испачкаться воображаемой кровью, когда она перескакивала через порог.
Внутри Мириам с изумлением увидела человека: он не спал, а стоял на полу на коленях, связанный черной веревкой и с бархатным кляпом во рту. Одного взгляда на испуганное лицо мужчины было достаточно, чтобы Мириам узнала его. Конрад де Монферрат, сановник-предатель, который предал Ричарда, а потом изменил Саладину. Она думала, что Ричард казнит его, когда он вернется в Арсуф и будет молить короля о воссоединении армий крестоносцев. Но сила обстоятельств, по-видимому, удержала короля от мщения, и он поселил маркграфа в крепости в качестве почетного гостя на время, пока будут вестись переговоры о перемирии.
Мириам лишь пару раз встречалась с Конрадом и не понимала, почему ее спящий разум вызвал в воображении именно его облик. Но каждый раз, глядя на его обезображенное лицо, она чувствовала, как к горлу подступает тошнота. Это ощущение не оставляло ее и сейчас. Казалось, что она видела его раньше, много лет назад. Но это, разумеется, было невозможно. Невозможно?
— Ты знаешь, кто это, Мири? — Женщина, голос которой напоминал голос ее матери, впервые заговорила с тех пор, как они покинули спальню Ричарда.
— Нет, я…
И тут она узнала. Глядя на его ужасный красный шрам на левой щеке, она все вспомнила. Именно этот человек изнасиловал и убил ее мать прямо у нее на глазах. А потом он гнался за ней и пригвоздил ее к песку в пустыне. Несмотря на то что его отвратительный член разрывал ей девственную плеву, смешивая кровь ее матери с кровью Мириам, девочке удалось дотянуться до его ножен и выхватить кинжал. Зажмурившись, она ударила ножом вверх, надеясь перерезать ему горло, но порезала только щеку.