Но Бог с его неподражаемым чувством юмора так легко не собирался отпускать старика. Едва тот развернулся, чтобы направить свои стопы по ярко освещенному, отделанному мрамором коридору в открытую для всеобщего доступа часть дворца, как дверь кабинета распахнулась и вышел Саладин.
— Мне показалось, что я слышу твой голос. — Султан весь так и лучился радостью и выглядел сегодня чрезвычайно молодым. Маймонид поморщился, догадываясь о причине отличного настроения своего друга. Может, в конце концов, и не стоит откладывать этот разговор в долгий ящик?
Маймонид повернулся к султану и низко поклонился.
— Готов ли ты уделить мне минуту своего времени, сеид? — Маймонид старался говорить как ни в чем не бывало, но в голосе звучали резкие нотки.
Саладин внимательно взглянул на раввина, и улыбка на его лице постепенно угасла.
— Разумеется, — ответил он после секундного молчания. — Проходи в кабинет, там поговорим.
Маймонид решительно миновал громил-близнецов, которые продолжали стоять не шелохнувшись — на мрачных лицах не было и намека на извинение за то, что всего мгновение назад они отказались его впустить. Если султан желает принять старого еврея — его право, но стражи явно полагали, что этот раввин — недостойная для их повелителя компания.
Маймонид последовал за Саладином в покои, стража захлопнула за ними обитую железом дверь. Комната оказалась просторной, но почти без мебели — во вкусе Саладина, сторонника аскетизма. Голые белые стены из известняка, лишь один большой гобелен напротив сводчатого окна, выходящего в дворцовый сад.
На полотне ручной работы в изумительных оттенках бирюзового, темно-красного и зеленого была изображена легендарная «Ночная прогулка», во время которой, как гласило предание, Мухаммед перенесся из Мекки в Иерусалим на спине своего Бурака — чудесного коня с телом лошади, головой женщины и крыльями птицы, а потом вознесся через семь небес к Аллаху. На богато расшитом гобелене в мягком стиле современных персидских мастеров был изображен Пророк с лицом, полностью закрытым вуалью, как того требовали строгие исламские законы (запрет изображать человеческое лицо разделяли и семитские религии). Пророк величественно парил в небесных сферах в сопровождении Гавриила и ангелов — все безбородые и, на взгляд раввина, похожие на китайцев. Особенно сильное впечатление на Маймонида произвел Бурак, на котором восседал Пророк. Поскольку Маймонид разбирался в религиях, он знал, что легенды о Бураке поразительно напоминают крылатых серафимов, охраняющих ковчег Завета.[47]