– Это интересно, – заметил Пуаро.
– Мистер Ван Алдин рассердился. Сказал мне, что ей передать, и это были не самые изысканные выражения. Я позволил себе не согласиться с ним. Мне кажется вполне вероятным, что у Мирель есть ценная информация. Она же была в Голубом поезде и, возможно, видела нечто, что для нас может оказаться жизненно важным. Вы не согласны со мной, месье Пуаро?
– Согласен, – холодно ответил Пуаро. – Месье Ван Алдин, если так можно выразиться, ведет себя как последний болван.
– Я рад, что вы придерживаетесь такого мнения. Я хочу кое-что сказать вам. Я был настолько убежден в неразумности поведения мистера Ван Алдина, что, спустившись вниз, не передал его отказ, а поговорил с Мирель.
– Вот как?
– Мне было трудно, она настаивала на личной встрече с мистером Ван Алдином. Если честно, то я несколько извратил слова, которые он просил передать ей. Сказал, что в настоящий момент мистер Ван Алдин очень занят, но она может говорить со мной. Однако этого она не пожелала и ушла, ничего не сказав. Но у меня, месье Пуаро, сложилось твердое убеждение: она что-то знает.
– Это уже серьезно, – спокойно проговорил Пуаро. – Вы знаете, где она остановилась?
– Да. – Найтон назвал отель.
– Отлично! Мы немедленно отправимся туда.
Секретарь колебался.
– А мистер Ван Алдин? – неуверенно произнес он.
– Месье Ван Алдин упрям как осел, – сухо проговорил Пуаро. – А я не хожу на поводу у упрямых людей. Я действую вопреки им. Мы немедленно пойдем к этой женщине. Я скажу, что мы уполномочены месье Ван Алдином вести дела от его имени, а вы мне не противоречьте.
Найтон все еще колебался, но Пуаро уже не обращал на него внимания.
В отеле сказали, что мадемуазель у себя, и Пуаро послал визитные карточки, написав на них: «От мистера Ван Алдина».
Вскоре Пуаро и Кантону сообщили, что мадемуазель Мирель может их принять.
Когда они вошли в апартаменты танцовщицы, Пуаро немедленно взял бразды правления в свои руки.
– Мадемуазель, – сказал он, почтительно поклонившись, – мы пришли по поручению месье Ван Алдина.
– Вот как? Но почему он сам не пришел?
– Он неважно себя чувствует, – солгал Пуаро, – перемена климата, знаете ли. Но я и его секретарь майор Найтон уполномочены действовать от его имени. Хотя, конечно, если мадемуазель предпочитает подождать недельки две…
Если и было что-то, в чем Пуаро был непоколебимо уверен так это то, что для женщины типа Мирель слово «ждать» неприемлемо.
– En bien, я скажу, месье, – воскликнула она. – Я терпела. Я сдерживалась. И ради чего? Чтобы меня оскорбляли? Да, оскорбляли! Неужели он думает, что с Мирель можно так поступать? Выбросить ее, как старые перчатки! Ни один мужчина не уставал от меня. Это я всегда от них уставала!