И еще долго Неменская рассказывала своему гостю о своей племяннице и о разных других вещах, пока наконец темнота и вечерняя прохлада не заставили их покинуть беседку.
Посидев еще часок, пан Анджей с Болеславом ушли. Неменская, донельзя возбужденная визитом почетного гостя, никак не могла успокоиться, все расхаживала по комнате и на все лады расхваливала своего нового знакомого. Винцуня сидела на диване, ее руки со сплетенными пальцами лежали на коленях, глаза рассеянно блуждали, казалось, что слова тетки доходят до ее сознания. Она была задумчива и грустна.
— Что это ты, кисанька, приуныла, сидишь, ничего не говоришь? — спросила Неменская, останавливаясь перед племянницей и приглядываясь к ней сквозь очки.
Винцуня, словно очнувшись, подняла на тетку затуманенные глаза.
— Да так, тетенька, просто задумалась, сама не знаю о чем… Сегодня пятница, — прибавила она, помолчав, — послезавтра поедем в костел, да?
— Поедем, кисанька, поедем. Скажи, а что это ты в последнее время все напоминаешь мне о костеле? Раньше этого не было. Хочешь за кого-нибудь помолиться?
Винцуня вспыхнула до корней волос. По лицу ее было видно, что она испугалась, а еще больше устыдилась чего-то.
— Тетя, милая! — воскликнула она взволнованным голосом. — А что же тут удивительного, если я люблю бывать в костеле!
— Что ты, душенька, ничуть я не удивляюсь, наоборот, хвалю тебя за это, кто с Богом, с тем и Бог. Просто я подумала, не хочешь ли ты прочитать в костеле поминальную молитву.
— Да нет, тетенька, — отвечала Винцуня с какой-то необычной тоской в голосе, вставая и подходя к окну.
Разговор происходил в спальне. На подоконнике, оставленный, как видно, во время утренней молитвы, лежал открытый молитвенник. Винцуня долго на него глядела. Неменская возобновила свое хождение по комнате и свой восторженный монолог в честь пана Анджея. Только и слышно было: «Милейший человек, достойнейший человек» и т. д.
— Тетенька, — вдруг промолвила Винцуня, отрывая глаза от книги, — а родственник пана Анджея Орлицкого тоже очень милый, правда?
— О ком ты, кисанька?
— А о пане Александре Снопинском.
— Верно, верно, видно, вся семья у них такая.
— Помните, тетенька, как учтиво пан Александр подал мне молитвенник, когда я уронила его у костела?
— Да, да, он прекрасно воспитан.
— Он очень красивый, правда, тетенька? — тихонько сказала Винцуня, помолчав.
— Кто, душа моя? Пан Орлицкий?
— Нет, тетя, пан Орлицкий… он очень милый и умный, но я говорю о пане Александре.
— Вот это, детонька, верно, очень красивый молодой человек и с такими прекрасными манерами!