Винцуня оживилась, глаза ее блестели, она болтала с Александром и весело смеялась.
И Неменская, когда снова вышла из комнаты, на этот раз чтобы позаботиться об ужине, говорила себе: «Славная они пара! Будто созданы друг для друга. — И с легким вздохом прибавила: — Жаль!»
А Александр, оставшись наедине с Винцуней, вынул из стоявшего на столе букета цветок и спросил:
— Панна Винцента, чего вы желаете этому цветку?
Винцуня подумала немного, затем сказала:
— Желаю ему быть очень, очень счастливым.
— Не будет он счастлив! — воскликнул Александр и картинным жестом отбросил цветок в сторону.
— Почему? — робко спросила девушка.
— Разве может цветок быть счастливым без солнца? — медленно проговорил Александр, вперяя взгляд в ее глаза.
— Почему же он должен жить без солнца? — спросила девушка, опуская глаза.
— Потому что его солнце светит не для него! — ответил юноша и глубоко вздохнул.
Винцуня помолчала, как бы колеблясь, затем снова спросила:
— А может, какая-нибудь прекрасная звезда его утешит?
— О нет! — воскликнул Александр. — Его ничто не может утешить! Без своего солнца он увянет и погибнет!
Постороннему слушателю этот маленький диалог мог показаться не более чем словесной игрой, однако для обоих молодых людей он имел, по-видимому, глубокий смысл, — оба вдруг смолкли, и на их лицах выразилось волнение.
На этот раз Винцуня после отъезда Александра была вовсе не так грустна, как после первого его посещения. Напротив, ею овладела какая-то лихорадочная веселость. Вдруг она стала гоняться по комнате за своим любимым котенком, на бегу обхватила за талию проходившую мимо служанку и закружилась с нею в вальсе, затем бросилась к тетке, выхватила у нее из рук ключи и побежала в кладовую отпускать к завтрашнему дню провизию для слуг, а возвращаясь, что-то напевала и выделывала ногами танцевальные па. Но, вернувшись в комнату, так же внезапно примолкла, села у открытого окна, положила голову на руки и так глубоко задумалась, что Неменская, когда наконец дочитала свои вечерние молитвы, должна была напомнить ей, что пора ложиться спать. Голос тетки заставил Винцуню очнуться. Она медленно поднялась и почти машинально прошла в свою спальню. И снова до поздней ночи светил в ее окошке огонек, единственный признак жизни в охваченной сном усадьбе.
Почти всю короткую летнюю ночь Винцуня провела в молитвах, покорно склоняя голову перед висевшим над ее кроватью образом Пресвятой Девы Остробрамской, и жаркая, и печальная была, должно быть, ее мольба, потому что слезы часто капали из ее глаз и стекали по горящим щекам.