Отсутствие сна и крайнее изнеможение взяли верх над терпением Буша. Этой последней капли его обессиленное от усталости сознание уже не вынесло.
— Вы слишком много на себя берете, мистер Хорнблауэр, — сказал он. — Черт возьми, я здесь командую.
— Да, сэр, — ответил Хорнблауэр, вытягиваясь.
Буш смотрел на него и пытался привести свои мысли в порядок после вспышки раздражения. Нельзя отрицать, что «Славу» нужно поставить в известность. Если она откроет огонь, это будет нарушением достигнутого соглашения, одной из сторон которого был он сам.
— Тысяча чертей! — сказал Буш. — Поступайте, как знаете. Кого вы пошлете?
— Я могу отправиться сам, сэр. Тогда я смогу сказать Бакленду все необходимое.
— Вы имеете в виду о… о… — Бушу решительно не хотелось касаться опасной темы.
— О возможности дальнейших переговоров, — бесстрастно произнес Хорнблауэр. — Рано или поздно он должен будет узнать. А пока Ортега здесь…
Смысл был очевиден, а предложение разумно.
— Хорошо. Я думаю, лучше отправиться вам. И запомните мои слова, мистер Хорнблауэр, вы должны четко сказать, что я не уполномочивал вас вести никаких переговоров по тому вопросу, который вы имеете в виду. Никаких. Я тут ни при чем. Вы поняли?
— Есть, сэр.
Три офицера сидели в командирском помещении форта Самана. Действительно, раз Буш теперь командовал фортом, это помещение по-прежнему можно было называть командирским. В углу стояла кровать с сеткой от москитов, в другом конце комнаты сидели на кожаных креслах Бакленд, Буш и Хорнблауэр. Свисавшая с потолочной балки лампа наполняла комнату едким запахом и освещала их потные лица. Было жарче и более душно, чем на судне, но зато здесь, в форте не мучило гнетущее сознание того, что за переборкой лежит безумный капитан.
— Я ни на минуту не сомневался, — сказал Хорнблауэр, — что, когда Виллануэва послал Ортегу сюда начать переговоры о пленных, он велел ему прощупать почву на предмет вывода войск.
— Вы не можете знать это наверняка, — сказал Бакленд.
— Ну, сэр, поставьте себя на место Ортеги. Стали бы вы хотя бы намекать на такое важное дело, если б вас на это не уполномочили? Если б не получили на этот счет конкретных распоряжений?
В этом никто, знавший Бакленда, не усомнился бы, и для него самого это было наиболее убедительно.
— Значит, Виллануэва думал о капитуляции с тех самых пор, как узнал, что мы взяли форт и «Слава» сможет встать на якорь в бухте.
— Полагаю, так, — неохотно согласился Бакленд.
— А раз он готов говорить о капитуляции, он или отъявленный трус, или в серьезной опасности, сэр.