- За что получил Ленинский комсомол свой второйорден? - казённо спрашивает худая девица в очках. Мамут молчит. Он не знает, за что можно одновременно наградить орденом тридцать шесть миллионов человек.
- Иди, Мамут, - строго говорит инструктор, - выучишь к следующему году ордена комсомола, и мы тебя примем.
Серёжа идёт домой по осеннему городу. В глазах слезы. Он не прошёл инициации. Все будут носить комсомольские значки, а ему придется ещё целый год таскать опостылевший пионерский галстук.
- Последний раз показываю. Берём узкий конец, перебрасываем через лицевую сторону, затем пропускаем толстый через петлю на левую сторону, потом на правую и через верх, легко, без нажима, формируем оксфордский узел. Понятно?
- Да.
- Повтори.
Вот уже битый час Топотун учит нового подопечного по фамилии Сурок завязывать галстук. Ничего не получается. Парень три недели назад освободился из Ольшанской колонии и никак не может привыкнуть к цивильному быту. Говорить не умеет, одеваться не умеет, даже жрать прилично не умеет. Вот и сейчас вместо галстучного вяжет швартовочный узел.
У него, наверное, и костюма никогда не было, – подумал Топотун, наблюдая за татуированными пальцами Сурка. – Ходил всю жизнь в трениках, щемил на рынке торговок семечками. Тридцать лет, две ходки. Это он сейчас смирный, а как напьётся? Ладно, Вазген просил рога ломать тихо, значит, обойдёмся без больнички.
- Я тебе сказал «через верх»! – подзатыльник открытой ладонью – и голова со стуком вошла в стол. Кровь из носа брызнула на казённую белую рубашку. – Чёрт! – Топотун отпрянул. – Одни проблемы с тобой. Иди в туалет, умойся, будем продолжать.
Топотун откатился на кресле в мёртвую от видеокамер зону и закурил, пуская дым по белой стене. В ночную смену это можно было себе позволить. Вот уже двенадцать лет он честно служит охранником в «АКТИВ-банке» и дорожит своей работой. После сыктывкарской зоны начинал точно так же, как этот парень. Учился правильно говорить, есть, пить, одеваться и завязывать галстук.
Десятка на зоне в Коми – это тебе не на курортных «зонах» юга Украины. Сколько он там тянул? Вазген сказал, что трёшку по малолетке за наркоту и на взрослой – пятерку по рэкету. Чего они так за него схватились? Никчемный ведь мужичишка, хлипкий какой-то, и смотрит побитой собакой…
Телефонный звонок прервал педагогические размышления Топотуна. Он затушил сигарету, разогнал дым рукой и подъехал к аппарату.
- Тимофеев, четвертый пост, слушаю.
- Привет, Топотун, - в трубке зазвучал голос с лёгким грузинским акцентом. - Как там наш стажёр? Осваивается?