Дочь он увидел в окружении смеющихся, кричащих, бестолковых от счастья парней и девчонок — тех, верно, кому повезло, и она была среди них самая видная, самая броская и самая спокойная. Издалека кивнула ему, что порядок. Он пожал плечами, показывая, что ничуть в этом и не сомневался. Позвонили домой из автомата, и Игорь Васильевич повёл Оксану в ресторан «Арагви». Хоть и опасался сглазить успех, но всё-таки заказал столик у знакомого метрдотеля, коллекционера зажигалок (прости-прощай, газовый «Ронсон»!).
…Окончив завтрак, Игорь Васильевич поцеловал жену и дочь, спустился, прыгая через две ступеньки, вывел из гаража машину и отправился на работу. Он не говорил ни «на службу», как коллеги предпенсионного возраста, ни «в контору», как выражались ровесники, снисходя к своим якобы чиновничьим обязанностям, ни «в офис», подобно щёголям-юнцам, едва нюхавшим мастичный запах чужестранных офисов и отелей. Он говорил — «на работу». Он уважал и любил свою работу, считал её нужной обществу и считался перспективным работником на месте.
Подрулил точно вовремя. Одновременно с ним подрулили и вошли в подъезд, на ходу здороваясь, обмениваясь добрыми бесхитростными шутками, ещё полторы сотни главным образом мужчин в таких же, как на нём, тёмных пиджаках с гербовыми пуговицами, светлых наутюженых брюках, и пренепременных одноцветных галстуках с эмблемами различных международных спортивных организаций.
Через четверть часа, как и было договорено, — Игорь Васильевич любил точность сам, ценил её в других, и подчинённые это знали и не опаздывали, — он принял у себя в кабинете молодого тренера Меньшутина из города Н.
Меньшутин приехал, чтобы пожаловаться на руководителя спортивной школы, знаменитого фехтовального маэстро Лопатенко. Старик-де его прижимает — ревнует, что ученики просят уроков у Меньшутина. Старик-де сквалыга, жох — лучшие клинки раздаёт своей группе, и импортные рукояти — «пистолеты», что недавно получила школа, тоже все захапал.
— В общем, как хотите, Игорь Васильевич, но я так больше не могу — разрешите мне либо создать в Н. свою школу, либо в другой город переехать.
Меньшутин держался уверенно, не заискивал, но и не нагличал. Знал, чего хочет, добивался не благ — права пахать. Правда, на его месте Игорь Васильевич не стал бы так орать, так ребром ладони по столу стучать, да и явился бы сюда всё-таки не в пуловере и водолазке. Стиль делового общения обуславливает и стиль одежды, это не мелочь, это знак уважения, что, кстати, старик Лопатенко как раз хорошо понимал…
— Выходит, просишь развода, — задумчиво проговорил Игорь Васильевич. — А ведь не загс. И не нарсуд. Собрался переезжать — переезжай. Широка страна моя родная. Опять же — молодым везде у нас дорога. Но лично я бы на твоём месте повременил, однако своего мнения навязывать не хочу.