— Отправляться туда в ближайшее время я не собираюсь, — холодно ответил граф. — Мисс Роксли, если вы закончили, может быть, пройдете со мной в библиотеку?
Селеста быстро отставила чашку и блюдце и торопливо поднялась.
— Я тебя подожду, — негромко сказала леди Имоджен.
— В этом нет необходимости. До обеда мне еще нужно написать несколько писем. До свидания, Имоджен.
— Тогда увидимся завтра вечером, на твоем балу. Мы все ждем его с нетерпением. Ты наверняка пожелаешь, чтобы я помогла с подготовкой…
— В этом тоже нет необходимости, — отрезал граф. — Все приготовления уже закончены, а завтра, как тебе прекрасно известно, я буду на коронации.
— Ну конечно! Как я могла забыть. Мы же все будем в аббатстве! — воскликнула леди Имоджен. — Такая скучная церемония. Пожалуйста, Видал, улыбнись мне.
Граф промолчал и, повернувшись, проследовал за Селестой. Открыв перед ней дверь, он уже собирался выйти, когда Имоджен схватила его за руку и потянула назад, в гостиную.
— Кто эта молочница, Видал? — понизив голос ровно настолько, чтобы ее слышала оставшаяся в холле Селеста, осведомилась она. — Ты когда-нибудь видел платье из марли? Разве что в лавке какого-нибудь старьевщика. А шляпка? Такую только горничной пристало носить. Что с тобой, дорогой? Теряешь вкус? Не нашел ничего лучше?
Граф молча отвел вцепившуюся ему в локоть руку и, ничего не сказав, вышел в холл, где ждала его Селеста, и сердито захлопнул за собой дверь.
Он взял гостью под руку и повел по длинному коридору в библиотеку, где обычно занимался делами.
Она сильно отличалась от библиотеки в Монастыре, но атмосфера здесь была теплее и дружелюбнее, чем в гостиной.
Лакей распахнул дверь, и Селеста, все еще дрожа, переступила порог.
Она, конечно, слышала нелестный отзыв о себе леди Имоджен, но оскорбительные слова почему-то никак ее не задели — сейчас это было не важно.
Гораздо больше сказанного чужой, незнакомой женщиной ее тревожило то, ради чего она приехала к графу и о чем собиралась его попросить.
В то же время Селеста не могла не думать, что предложение, сделанное им в Монастыре, было не более чем шуткой.
Та красивая, утонченная, изысканная дама, фамильярно разговаривавшая с ним в гостиной, куда больше отвечала его вкусам и запросам.
Никогда, даже в самых смелых мечтах, Селеста не могла представить, что есть на свете женщины столь красивые, ухоженные и элегантные.
С этой мыслью она повернулась к графу. Глаза на ее бледном, встревоженном лице казались неестественно большими, в них застыла мольба.
— Что случилось? — спросил он. — Что вас так расстроило?