Одной из первых, как и ожидал граф, прибыла леди Имоджен. На шее у нее красовалось великолепное ожерелье с изумрудами, подаренное графом в первые недели их пылкого знакомства, а в волосах сверкала тиара с теми же драгоценными камнями. Прежде всего она сообщила, что одолжила тиару специально ради такого случая и что более всего на свете хотела бы обладать ею.
Выразив свое желание столь откровенным образом, леди Имоджен недвусмысленно посмотрела на графа своими зелеными глазами, ожидая от него соответствующего заявления и, как ему показалось, прикидывая, что еще можно предпринять, дабы склонить его к юридическому скреплению их союза.
Он приветствовал ее любезно, но, когда она задержала его руку в своей дольше необходимого, высвободился и отвернулся, чтобы встретить другого гостя у входа в гостиную, искусно украшенную белыми лилиями.
За гостиной находился бальный зал, окна которого выходили в сад с подсвеченными разноцветными огнями фонтанами и развешенными на деревьях китайскими фонариками.
Те же китайские фонарики висели вдоль тропинок, которые вели к специально сооруженным уютным беседкам с удобными диванчиками и мягкими подушечками, где уставшие от танцев гости могли пофлиртовать, скрытые цветущими кустами.
В сияющих канделябрах горели сотни свечей; в декорациях по случаю коронации преобладали три цвета: красный, белый и голубой.
Граф Мелтам всегда придирчиво относился к выбору друзей. Попасть к нему на бал считалось честью даже большей, чем получить приглашение в Карлтон-Хаус.
В этот вечер здесь собрались самые влиятельные, самые умные, самые блестящие представители столичного бомонда.
Приглашение в Мелтам-Хаус ценилось особенно высоко, если принять во внимание тот факт, что в день коронации балы проходили по всему Лондону.
В какой-то момент граф с немалым раздражением обнаружил, что леди Имоджен постоянно держится рядом с ним, отчего некоторым могло показаться, будто она уже играет роль хозяйки.
Ему было абсолютно ясно, что ее цель состоит именно в том, чтобы дать понять прибывающим в дом Мелтама — она занимает здесь особенное место.
Впрочем, решил он, именно этого ему и стоило ожидать.
Тем не менее раздражение не проходило — леди Имоджен умышленно вела себя так, дабы дать повод для пересудов.
Гости все прибывали и прибывали, и в какой-то момент граф поймал себя на том, что все чаще посматривает нетерпеливо на дверь, проявляя вовсе не свойственное ему нетерпение.
Он уже начал подумывать, не случилось что-то непредвиденное, когда она наконец появилась.
Посланная графом карета прибыла в Роксли заблаговременно; опоздание же случилось из-за Джайлса, а не из-за нерасторопности Селесты.