— Идемте! — Он протянул руку. — Я уведу вас отсюда, а уж потом подниму тревогу.
Она шагнула к нему, и он обнял ее за плечи, словно защищая от двух лежащих на полу убийц.
— Все хорошо, — сказал граф, почувствовав, как она дрожит. — Бояться больше нечего, и вы спасли мне жизнь.
Селеста не ответила. Опасность миновала, бояться и впрямь было нечего, но дрожала она лишь потому, что он был рядом и его рука лежала на ее плечах.
Граф закрыл дверцу в потайной коридор и открыл ту, что выходила на лестничную площадку.
— Кто-нибудь видел, как вы сюда пришли? — спросил он.
— Н-н-нет… — ответила она и не узнала собственный дрожащий голос. — Н-н-никто.
— Как вы узнали, что они собираются убить меня?
— Я услышала их разговор… В лесу.
— Почему вы были в лесу?
— Я… Мне не спалось.
— К счастью для меня.
Он провел ее по коридору и у выхода на главную лестницу спросил:
— Вы пришли этим путем?
Селеста покачала головой:
— Нет. Я вошла со стороны сада. На одном из окон сломана защелка.
— Тогда вам лучше так же и уйти. А я разбужу слуг.
Они вместе спустились по лестнице.
Увидев открытое окно, граф закрыл его на задвижку, повернул ключ в замке и посмотрел на Селесту.
Бледная, с падающими на плечи длинными светлыми волосами, она была невероятно мила. — Нужно ли мне благодарить вас за спасение?
Волосы у него немного спутались, и без шейного платка он выглядел моложе и не таким импозантным, каким она привыкла его видеть. — Что вы с собой сделали? — спросил вдруг граф.
Она сообразила, что стоит у окна, в лунном свете, и он, должно быть, заметил темные круги у нее под глазами.
— Я… я не могу вам сказать… сейчас…
— Хорошо, скажете позже, но только сегодня. Беспокоиться не о чем, а нам еще нужно продумать план действий. И…
Он не договорил и вдруг, словно не сдержавшись, привлек ее к себе.
Она не стала отворачиваться, но потянулась ему навстречу, и губы их встретились.
Поцелуй получился легким и нежным — так лунный свет касается водной глади.
Но, когда Селеста не отстранилась, внутри у нее как будто загорелся огонек. И в тот же миг она поняла, что и граф чувствует то же самое.
Губы его напряглись, требуя большего, разжигая в ней страсть, равную той, что уже пылала в нем.
Близость пьянила. Все ее мысли унесло волной нахлынувшего восторга, и свет растворился в туманной дымке. Осталось только желание уступить сокрушительной силе и испытать чудо любви.
Она хотела сказать, что любит его, но их губы слились, и слова были невозможны.
А потом, прежде чем Селеста успела сообразить, что происходит, он выставил ее за дверь.
— Идите домой, моя дорогая. Не хочу вмешивать вас в эту неприятную историю.