— По всей вероятности, вы не только корабли увидели в первый раз, — сказал мужчина, который уберег ее от падения в воду, а теперь оттащил в сторону, чтобы Алиса не стояла на дороге очередного докера. — Эти люди были привезены сюда как рабы…
— Но работорговля была запрещена много лет назад, мой отец рассказывал мне!
Мужчина посмотрел в ту сторону, куда направлялась вереница носильщиков.
— Позвольте объяснить. Эти люди — потомки рабов, завезенных в нашу страну, но благодаря Уильяму Уилберфорсу[5] и его кипучей деятельности во всей Британской империи рабовладение находится вне закона.
— Так почему же…
— Они не возвращаются в Африку? — спросил мужчина, который, казалось, читал мысли Алисы. — Многие из тех людей, которые несут мешки на склад, были еще детьми, когда их привезли к нам. Кое-кто из них родился уже здесь, в Англии. Теперь представьте себе их положение. Допустим, они смогли бы заработать достаточное количество денег, чтобы оплатить дорогу на родину. Но Африка — огромный материк. Скорее всего, они не знают, где находятся их деревни, откуда были увезены их родители или родители их родителей. И как им найти свои корни, племя, к которому они принадлежат? И потом, каким образом они будут зарабатывать на жизнь в Африке? Здесь по меньшей мере у них есть работа, крыша над головой и еда… К тому же в Англии они свободны.
«Свободны, как был свободен мой отец, как почти все жители Дарластона и Вензбери, вынужденные гнуть спину от зари до зари, чтобы хоть как-то прокормить свои семьи!» — тут же отозвалось сердце Алисы. О какой свободе может идти речь? Как и эти чернокожие люди, все они были закованы в невидимые цепи нищеты.
— Человек во все века отличался крайней жестокостью по отношению к себе подобным, но, боюсь, продажа и покупка людей — самый страшный из его грехов, — продолжил незнакомец и улыбнулся. — Однако не буду вас задерживать. Скоро начнет темнеть, а женщине оставаться ночью одной в порту небезопасно. Скажите, на какой корабль вы собираетесь садиться, и я отведу вас к нему.
Алиса заколебалась. Ей, конечно, хотелось сказать ему, что ни на одном из кораблей место для нее не зарезервировано, но признаться в этом совершенно незнакомому человеку было стыдно. Но с другой стороны, она в этом городе вообще никого не знает. Если сказать ему неправду, что это даст? Надо же когда-нибудь начинать учиться доверять людям. Почему бы не сделать это прямо сейчас?
— Я… Я приехала всего несколько минут назад… — неуверенно произнесла Алиса и замолчала, потому что недоверчивость снова взяла верх. Неужели так трудно понять, что она не собирается садиться ни на какой корабль? Если бы собиралась, то не стояла бы здесь, как столб, с узелком в руках.