Иосиф ради нее хотел уйти из дома! К горлу Алисы подступил комок. Сжав кулаки, так что ногти впились в ладони, она попыталась не поддаться нахлынувшим на нее чувствам, которые чуть не захлестнули ее.
— Мистер Тарн, — произнесла Алиса и посмотрела в темно-карие глаза. — Я хочу поблагодарить вас и вашу сестру за доброту и позволить мне как-то отплатить вам.
По приветливому лицу скользнула тень.
— Мисс Мейбери, ни Лора, ни я в этом не нуждаемся. Нас с детства научили понимать, что помощь, оказанная безвозмездно, — самая лучшая награда.
Она его рассердила. Как неловко получилось! Щеки Алисы раскраснелись еще сильнее. Он такой же вспыльчивый и гордый, как Иосиф. Но у нее тоже есть гордость. Так и не притронувшись к еде, Алиса встала из-за стола и снова посмотрела на Пола, который внимательно следил за ней.
— Мистер Тарн, — сказала она, стараясь унять дрожь в голосе. — Меня тоже с детства приучили брать только то, за что можешь заплатить. Я всю жизнь жила с этим убеждением и не отступлюсь от него сейчас.
Да, Иосиф Ричардсон не преувеличивал, когда рассказывал о характере этой девушки. Действительно, чувство собственного достоинства было развито у нее очень сильно, но при этом сочеталось со скромностью, которая, впрочем, не имела ничего общего с кротостью. Пол Тарн увидел в ней отражение самого себя, собственного отношения к жизни, и это не могло не вызвать уважения к девушке. Отложив в сторону льняную салфетку и стараясь не улыбаться, он тоже встал из-за стола.
— В таком случае оставляю вас наедине с сестрой, чтобы вы смогли обсудить оплату.
— Благодарю вас. — Алиса коротко кивнула ему. — Только мне бы хотелось услышать от вас ответ на один вопрос… Скажите, что с моей матерью?
— Тебе не следует выходить из дому… Но если уж так хочется, гуляй в саду, — сказала Амелия Банкрофт, наблюдая, как ее невестка поправляет темно-зеленую бархатную юбку.
— Не стоит волноваться, до рождения ребенка еще несколько месяцев. Кроме того, вы же знаете Марлоу, ему не нравится, что я все время сижу дома.
А еще Марлоу очень не нравится, когда его слова подвергаются сомнению. От внимания Амелии не ускользнул быстрый поворот головы, ненужное одергивание юбки и явное беспокойство в глазах молодой женщины. Все это свидетельствовало о том, что ее сын настаивал на утренних прогулках жены. Она надеялась, что после женитьбы его поведение изменится, что прекрасная Фелиция разбудит в нем чувство ответственности и заставит остепениться, но надежды эти не оправдались.
Прошло немногим более трех лет с тех пор, как во время одного из кратких приездов с плантации Марлоу был представлен Фелиции Талбот, двадцатилетней дочери владельца заводов, производящих железо и сталь. Продолжая наблюдать, как невестка завязывает под подбородком ленточки шляпки, украшенной зелеными перьями, Амелия вспомнила, какое неприятие вызвал у нее этот брак. Для своего сына она хотела большего. Его женой должна была стать если не аристократка, то по меньшей мере дочь какого-нибудь мелкопоместного дворянина. Но Марлоу больше интересовали деньги девушки, чем сама невеста. Фелиция унаследовала от родителей, которые умерли от какой-то болезни во время путешествия по континенту, большое состояние. Вот оно-то больше всего и привлекало Марлоу. Деньги жены были нужны ему для игры.