— Я ненавижу, когда ты так говоришь!
— Мне тоже все это не нравится, но я не собираюсь обманывать тебя и делать вид, будто все хорошо. У богов свои законы, и наша обязанность следовать им.
— Это глупые законы!
— Ты ошибаешься. Это умные законы, которые не дают людям считать себя лучше, чем они есть на самом деле. Боги даровали нам знания, они позволяют дойти до самого Пятого Круга и вернуться назад, испытывая таким образом наше мужество, однако они же устанавливают пределы наших возможностей, не давая нам забыть, кто мы такие и кому всем обязаны. «Вы ничтожны, — говорят они нам, — но каждый из вас может один раз в жизни совершить поистине великий поступок».
— Если ты меня не будешь продолжать учить, я никогда не стану настоящим мореплавателем.
— Есть другие хорошие учителя, — заметил Мити Матаи. — Я многому научился у великого Ватау из Моореа. Он один из мудрейших людей нашего времени. Наверное, сейчас он превратился в глубокого старца, но я уверен, если ты придешь к нему и назовешь мое имя, он возьмет тебя в ученики. — Капитан подмигнул юноше, и его лицо приобрело хитрое выражение. — Как бы то ни было, ты к тому времени будешь человеком, которому удалось вернуться из Пятого Круга.
— Сколько же мне еще предстоит учиться? — спросил юноша.
— Три года. Может, четыре, — ответил капитан. — Все будет зависеть от твоей прилежности.
— Майана так долго ждать не будет.
Мити Матаи тяжело вздохнул, давая понять, что уже по горло сыт разговорами о прекрасной Окулеа.
— Майана! — воскликнул он. — Все время Майана! Тот, кто мечтает стать великим навигатором Бора-Бора, не может думать лишь о том, что скрывается у женщины между ног. Быть мореплавателем — это совсем не то что быть королем, которому достаточно лишь сохранять рассудок, или, например, верховным жрецом, которому достаточно лишь веры в Божественный промысел. Мореплаватель должен знать все об океане, великом и бескрайнем. В этом деле тебе понадобятся и хорошее зрение, и острый слух, и обаяние, и такт, и ум. Ты должен посвятить себя мореплаванию целиком и полностью. И если что-то когда-то станет тебя отвлекать от твоего дела, оставь это немедленно.
— Разве ты свою жену не любишь?
— Очень люблю, — признался тот. — Так же, как ты, может быть, любишь свою Майану, но я привык думать о жене в минуты отдыха.
— А они у тебя есть, эти самые минуты? Я никогда тебя не видел отдыхающим.
— Когда от моих решений зависят тридцать жизней, мне недосуг думать об отдыхе, — согласился капитан. — Но когда я ступаю на землю, я посвящаю жене все свое время. Ты должен понять, что во время плавания ты обручен только с морем, в противном случае оно предаст тебя, как обманутая жена. — Он легким движением подбородка показал на неподвижную водную гладь. — Сейчас, например, оно нам кажется невинным и кротким, но я боюсь, что оно может сыграть с нами злую шутку.