— Случилось так, что я ужасно им увлеклась, — признала Тоуни, и Би тут же с молчаливым пониманием взяла ее за руку. — Я никогда не думала, что могу испытывать к мужчине такие чувства, и он исчез из моей жизни прежде, чем я успела понять, как много он для меня значит. Но я ничего не могла сделать, чтобы упрочить наши отношения…
— А может, тебе просто спокойно с ним поговорить? — предложила Би. — Это было бы хорошим началом.
Тоуни не могла этого сделать. Как станет она разговаривать с мужчиной, который почти наверняка захочет, чтобы она сделала аборт? И она решила отправить ему вечером сообщение, избавив, таким образом, их обоих от необходимости встречаться и смотреть в глаза друг другу.
«Первый тест, который я сделала, был ошибочным. Я на четырнадцатой неделе, — проинформировала она его, а потом добавила на случай, если у него вдруг останутся какие-то сомнения: — Ребенок твой».
Тоуни быстро нажала кнопку «Отправить» — прежде, чем успела передумать, и заснула, успокаивая себя тем, что наконец-то сделала то, что должна была.
Наварр находился в своем роскошном офисе в Париже, когда получил сообщение от Тоуни. Шок и изумление, которые он испытал, прочитав ее простые слова, по силе были сравнимы с ураганом. Ему захотелось взъерошить волосы и крикнуть «Черт возьми!» прямо в небо, чтобы хоть как-то выпустить пар. Она его до инфаркта доведет. И как она может сообщать такую новость эсэмэской? И как она может писать «твой» так, словно он станет оспаривать этот факт, ведь она была девственницей? Он попробовал тут же до нее дозвониться, но ответа не получил, потому что Тоуни к тому времени уже была на борту самолета. Отменив все встречи, Наварр вылетел в Лондон.
Тоуни забежала в свою крохотную однокомнатную квартирку только для того, чтобы переодеться и оставить чемодан, а потом прямиком отправилась работать в ночную смену в ресторан. Она решила, что не может принять деньги от Наварра, поэтому так и не обналичила его чек, и ей приходилось очень много работать, чтобы платить по всем своим счетам. К счастью, несколько недель назад ей повезло продать дизайн набора поздравительных открыток, что позволило ей на ближайшее будущее заплатить арендную плату Селестины. Ее зарплаты официантки хватало, чтобы оплачивать собственные расходы, а ее агенту так понравились ее комиксы о Французе, что она разослала их в несколько изданий. Так у Тоуни появилась скромная надежда на лучшее будущее, о котором она так мечтала.
Наварр сел за столик в дальнем уголке ресторана самообслуживания, в котором работала Тоуни, с чашкой самого отвратительного черного кофе, какой ему только доводилось отведать в жизни. Он увидел, как она появилась из-за стойки и принялась убирать со столиков. И тут же на смену негодованию по поводу того, что она так долго ничего не говорила, пришла злость. Ее ярко-рыжие волосы были забраны в хвостик, а гибкая точеная фигурка была заключена в джинсовый комбинезон. Наварр впился в нее взглядом. На первый взгляд она почти не изменилась, разве что немного похудела. И только когда она выпрямилась, стал заметен ее округлившийся животик.