Лунзи потрясенно смотрела на собеседника. Столько лет она считала его лучшим из «тяжеловесов», верным, идеалистичным, самоотверженным. Неужели она ошибалась?
— Нет, вы не ошибались, — продолжил он так, словно Лунзи сказала это вслух. Или по выражению ее лица так легко понять, что она думает? Но Зебара не смотрел на нее. — Да, я был именно таким. Я пытался! Вы не знаете, как трудно убедить других изменить свое мнение. И не знаете, что мне пришлось пережить, пока вы спали холодным сном. Я не хочу войны, Лунзи, и потому, что мой народ все потеряет, и потому, что война — не выход из положения. — Он тяжело вздохнул и похлопал ее по руке, словно она была его внучкой. — Не думайте, что мне нравится так думать.
— Простите меня, — извинилась Лунзи. Это все, что она могла сказать. Она доверяла Зебаре, считала его честным человеком, и если что-то смогло сломать его, то это было слишком сильным. Скорее всего, такая сила сломала бы любого.
— Не извиняйтесь, — обронил он, улыбаясь. — Мне часто хотелось поговорить с вами, я знал, что вы меня поймете и поможете сохранить мои идеалы. Я буквально отравлен нашей встречей, встречей, о которой мечтал, несмотря на все свои сомнения и старческие страхи, и вот вы здесь и дрожите, как натянутая струна, и боитесь меня. Что и не удивительно. Я всегда знал, что вы храбрая женщина, но прилететь на Дипло после того, что с вами сделали «тяжеловесы»? Это невероятно!
— Это вы доказали мне, что не все «тяжеловесы» одинаковы. — Лунзи постаралась улыбнуться.
Его лицо вздрогнуло, затем на нем появилась усмешка.
— Да, вы правы. Если доверие ко мне делает вас уязвимой, прошу простить меня. Но если это позволило вам найти в себе силы, чтобы приехать помочь моему народу, я польщен. — Его лицо стало серьезным. — На самом деле мне нужна ваша помощь в одном деле, и это может быть очень опасно.
— Вам необходима моя помощь?
— Да, и… — Внезапно он склонился к ней и опрокинул ее на диван.
— Что?..
Его лицо все объяснило. Лунзи сделала вид, будто отбивается. За спиной послышалось хихиканье.
— Неплохое начало, Зебара! — хохотнул кто-то, кого она не могла видеть. — Только не задерживайся особенно. Пропустишь речь губернатора.
— Иди к черту, Фоллард! — буркнул Зебара. — Я занят, и мне нет дела до всех речей губернатора.
Новый взрыв смеха.
— Спальни наверху, если только ты не занимаешься еще и шантажом.
Зебара поднял глаза. Лунзи не могла решить, закричать или изобразить уступчивость.
— Когда мне потребуется совет, Фоллард, я обращусь именно к тебе.
— Понял, понял, ухожу.
Лунзи услышала, как хлопнула дверь, и успела досчитать до пяти, когда Зебара встал.