Олег больше ничего у него не спрашивал, полагая, что, если Иванов сочтет нужным, сам расскажет о случившемся.
Задумчиво постучав пальцами по столу, Александр Николаевич поднял глаза на Баженова.
— Олег Григорьевич, хочешь, я тебе дам самый настоящий компромат на твоего учителя? Нечто такое, что при желании запросто отправит меня в места не столь отдаленные?
— Александр Николаевич! — Олег с искренней обидой посмотрел на Иванова: — За кого вы меня принимаете?
— Да нет, Олег, я тебе полностью доверяю. Просто шутки у меня такие дурацкие, с горя… В той деревянной шкатулке в баре еще два часа назад лежала пачка самых настоящих долларов. Знакомые достали, чтобы я им в Швейцарии лекарство купил.
— А теперь их нет, и милицию, я так понимаю, вызвать нельзя… — сказал Олег.
— Да, нельзя, статью за операции с валютой у нас еще никто не отменял… А главное, взять деньги мог только кто-то из своих…
Звонок раздался, когда они уже собирались ложиться спать. Гоша снял трубку.
— Да, папа. В субботу? За город? — Гоша вопросительно взглянул на лежащую на кровати жену и тут же энергично ответил: — Конечно, хотим!
Он положил трубку и задумчиво посмотрел на Настю:
— А ты, кажется, ему понравилась…
Настя лукаво сверкнула черными, искрящимися, как редкий камень лабрадорит, глазами.
— Ты удивлен, что твоему отцу могла понравиться узкоглазая чукча?
— Не смей обзывать мою жену узкоглазой чукчей! — Гоша метко швырнул в жену подушкой. — И вообще, если хочешь знать, через тысячу лет миром будут править китайцы. Мои потомки благословят меня за то, что я на тебе женился и подарил нашему роду такие ценные гены…
— Да твоя генетика кого хочешь передавит! У нас родятся шатены, как ты, или голубоглазые блондины, как твой отец! Вот увидишь, от меня даже скул не останется. — Черноокая красавица вернула ему подушку, которая метко угодила в самый подбородок мужа.
— Ах, так!! — Гоша на лету поймал мягкий снаряд. — Ну, сейчас моя генетика твоей генетике задаст!
Он промчался через всю комнату, схватил Настю в объятия и начал кружить…
— Перестань, у Дашки уже голова закружилась… — Девочке еще не скоро предстояло появиться на свет, но почему-то уже сейчас они были уверены, что это будет дочь, и ее будут звать Дашей.
— Дашенька, прости! — Гоша начал гладить жену по животу, разговаривая с пузом так, будто это была не часть тела любимой женщины, а совершенно отдельный организм: — Папка дурак, папка все исправит…
Мысль, которая тревожила Настю все эти дни, снова кольнула ее в самое сердце:
— Слушай, а вдруг ему это не понравится?