Гошка поднял на жену глаза и даже не стал спрашивать, о чем идет речь. За последние недели любимая задавала ему этот вопрос миллионы раз.
— Настя! — Он укоризненно посмотрел в лукавые черные глаза, до краев заполненные тревогой, как озера после грозы. — Ну перестань ты думать, какой Дашка будет внешне. Ясно же, что она будет красавицей. А разрез глаз… Разве это главное?
Настя нахмурила брови и посмотрела в пространство. Ей не давала покоя мысль, что будет, когда Александр Николаевич узнает, что у него будет внучка… Эта девочка будет не только дочерью его сына, но и ее дочерью, а значит, унаследует далеко не славянскую внешность. Сможет ли московский академик Иванов полюбить малышку, настолько не похожую на него самого?
Тем временем Гоша не терял надежды успокоить жену:
— Я прямо не знаю, что с тобой делать, Настя. Может, тебя в кино, на кинофильм «Цирк» сводить? Там, помнится, героиня вообще негра родила — и ничего…
Настя улыбнулась:
— Ага, ничего себе «цирк» получился…
Гоша каламбура не оценил:
— Знаешь, кажется, остается только одно средство привести тебя в чувство, — произнес он чрезвычайно серьезно, даже с некоторым пафосом в голосе.
— И какое же?
Гоша вытянулся посреди комнаты по стойке «смирно» и запел во весь голос:
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надежный оплот!
Партия Ленина, сила народная,
Нас к торжеству коммунизма ведет!
Настя бросилась затыкать ему рот:
— С ума сошел, сейчас дежурная по этажу прибежит.
Не желая беспокоить Александра Николаевича, они с Гошей поселились в ведомственной гостинице, — впрочем, не без помощи всесильного академика.
— Не надо затыкать мне рот! — Гоша ловко отстранил от своего лица изящную ручку с блестящими миндалевидными ноготками. — Я просто провожу в своей семье политинформацию. Поскольку моя жена, кажется, не знает, что у нас в стране равенство и братство народов, я просто обязан напомнить ей слова Государственного гимна. И вообще, если ты меня не перестанешь по ночам всякими глупостями мучить, я тебя конституцию заставлю читать.
— Дурак! — Настя потянула мужа за руку, и он грохнулся поперек кровати, не забыв, впрочем, потянуть ее за собой.
Впившись в маленький красный ротик долгим поцелуем, он сжал Настю так, что у нее не осталось ни малейшей возможности сопротивляться. Когда наконец, начав задыхаться, она все же сумела выскользнуть из его объятий, Гоша со смешком откинулся на подушку.
— Ты чего хихикаешь? — подозрительно спросила красавица, торопливо приводя в порядок растрепавшиеся волосы.
— Да так, думаю… Знаешь, мне все не верится, что мы женаты и я не должен, как приличный советский человек, в 11.00 покинуть комнату дамы…