Светлана внимательно смотрела в серые, немного мутные глаза доктора.
— Обычно вылечиваются те, у кого эпилепсия проявилась до девятилетнего возраста, — констатировал врач. — Ваша девочка находится в категории повышенного риска, и очень важно, чтобы мы сделали всё для снижения опасностей. Возможно, эпилепсия у неё уже не первый год. Её трудно, иногда невозможно бывает увидеть, распознать.
Светлана вспомнила, что не раз замечала, как Аня тихонько сидела, в задумчивости глядя в одну точку. В такие минуты она её старалась не беспокоить. Сейчас она жалела об этом. Вспомнила она и об Аниной привычке все считать, которая раньше казалась Светлане забавной. Аню иногда как будто заклинивало на цифрах, она cловно проваливалась в другой мир.
— А остальные тридцать процентов? — спросила Светлана. — Что бывает с ними?
— Они живут с этим всю жизнь, — ответил доктор. — Притом, — добавил он доверительно, — ряд специалистов связывают это заболевание с наличием у человека особенных интеллектуальных способностей. Например, есть такой известный американский психиатр, Дэвид Биэр ; «медведь» по-русски. Ведущий эксперт в изучении лобной эпилепсии. Он пишет, что повышенная активность определённых участков мозга, как в случае с детской абсансной эпилепсией, играет важную роль в развитии творческого мышления. Он даже заявляет, что лобная эпилепсия может заставить человека пуститься на поиски таких величин, которые люди именуют истиной, или красотой, или славой. Я назову вам несколько имён людей, страдавших этим заболеванием. Это и Юлий Цезарь, и Бонапарт, и Ван Гог, Чайковский, Достоевский, Бетховен…
— Это всё хорошо, — прервала его Светлана. — Но все эти люди не жили в век автомобиля.
Она хотела лучше иметь синицу в руках — видеть дочь в здравии, — чем журавля гениальности в небе. Доктор был с нею совершенно согласен и прописал девочке препараты, которые должны были подавлять эпилептические приступы.
Отныне главным врагом Анечки сделался фенобарбитал, приняв который она уже не могла ни на чём сосредоточиться, ходила усталая и страшно хотела спать. Но более всего Аню угнетало то, что она совершенно не чувствовала себя больной и не понимала, в чём её болезнь проявлялась и от чего её лечат. Аня не понимала, почему она, когда не принимала таблеток, чувствовала себя так хорошо, и почему, приняв лекарства, едва волочила ноги.
У матери тоже ответов не было. Она всё чаще вспоминала чеховского «Чёрного монаха», главный герой которого также страдал определённым психическим расстройством, но, несмотря на это, был счастлив, влюблён, умён и плодотворен. Когда же болезнь удалось всё-таки вылечить, человек этот лишился любви, радости, а впоследствии — ума и жизни.