— У меня такое впечатление, — заметил он, — что тебя что-то тревожит.
Анна посмотрела в его внимательные, умные глаза.
— Слишком много новых впечатлений.
Ей было неловко и за своё враньё, и за то, что она не могла скрыть свои чувства. Анна понимала, что по-настоящему понять и оценить эту встречу она сможет лишь позднее, когда вернётся в свой номер, останется одна и взорвётся слезами. Вот тогда и станет ясно, насколько её чувства серьёзны. Но серьёзные чувства были непозволительной роскошью в её ситуации.
Первые капли дождя, которые упали на них с ещё солнечного неба, освежили Анну, помогли выйти из оцепенения. Казалось, что небольшая белёсая тучка, почти облако, летая себе над городом, наконец облюбовала для себя пиаццу и теперь кропила дождём туристов. Одни засуетились, перебираясь под козырьки и зонтики кафе, другие громко смеялись, подставляя дождю и солнцу свои лица; кто-то и вовсе не обращал на дождь никакого внимания.
«А ведь верно — случилось, случилось что-то сегодня», — вдруг поняла Анна.
Долгожданный дождь, хоть и не майский, ворвался в её жизнь, открыв ей доступ к тому трепетному воздуху любви, которым невозможно бывает надышаться. Винченцо вызвался проводить её, и они брели по мокрым и блестящим мостовым Вечного города, а люди, идущие навстречу, улыбались им как добрым друзьям.
Дождь, подобно заботливому гиду, прошёл вместе с ними по Виа Сан-Винченцо, мимо пиаццы Тринита-деи-Монти, с вонзённым в небо шпилем обелиска и широченной Испанской лестницей, которая теперь блестела подчёркнутой объёмностью. Там дождь их и оставил. Винченцо и Анна ещё минут десять брели по извилистым улицам в сторону отеля.
— Что ж, до свидания, Анна, — сказал Винченцо, когда они достигли места назначения.
— До свидания, — тихо ответила Анна.
— А ты хотела бы ещё раз встретиться? — спросил вдруг Винченцо. — Ещё раз встретиться с будущим священником?
Анна растерялась.
— Насчёт священника не знаю, а вот увидеться ещё раз с Винченцо Паолини я бы хотела.
Винченцо взглянул на неё своим лучезарным взглядом, и Анна почувствовала глубокое облегчение от того, что сказала правду. Теперь она знала, что их встреча не будет последней — если, конечно, не вмешается генерал.
Перемены всегда сопряжены с трудностями, даже если это перемены к лучшему.
Ричард Хукер (1554–1600)
1997, 1 апреля, Москва
Толян оказался прав, когда изрекал пророчества о будущих господах и рабах сети. Ошибся он только в том, кому суждено было стать господами. Идеалы коммунистического романтизма рисовали перед ним картины будущего, на которых пальма первенства принадлежала таким людям, как его друзья-энтузиасты, таким гениям, как Анна. Однако в реальности, как и следовало ожидать, господами всемирной сети сделались старые господа мира — политическая и бизнес-элита.