— А где будешь жить?
— Наверное, в Лондоне.
— А почему в Лондоне?
— Потому что Мишель любит Лондон. Потому что в Лондоне можно получить хорошее медицинское образование. Практически во всех странах мира наш медицинский диплом недействителен.
— А зачем же Мишель учился медицине у нас?
— У нас легче учиться. И он не собирается быть практикующим врачом. Он просто хочет, чтобы его называли господин доктор.
— А если он захочет, чтобы ты родила ему сына?
— Рожу.
— А если он окажется больше негром, чем белым?
— Да хоть в полосочку. Это же мой сын. К тому же я не собираюсь ограничиваться одним ребенком. Будут у меня и белые сыновья, и, возможно, желтые. Я хочу родить не меньше трех.
Пошел дождь. Радио передавало, что тысячи людей, потом их назовут защитниками Белого дома, жгут костры и ждут штурма.
Ольга легла в своей бывшей комнате, он в свою супружескую постель. Он быстро уснул, почувствовал, что рядом легла Татьяна, привычно протянул руку, положил ей на бедро и проснулся. Татьяна всегда ложилась в ночной сорочке, а рядом с ним было голое бедро, крепкое и горячее.
Он понял, что сейчас свершится непоправимое, но он давно этого хотел, хотя и понимал, что Татьяна простит ему любую измену, но эту никогда. Он и не пытался сопротивляться. С Ольгой ему было так же хорошо, как с Мариной и Татьяной. Это была третья любимая женщина в его жизни, и он тогда впервые подумал, что приговорен, вероятно, к такому типу женщин и ни к какому другому. У него еще будут возможности в этом убедиться.
Ольга лежала рядом, выравнивая дыхание.
— Теперь я знаю, что в тебе нашла мать, — сказала Ольга.
— И что же?
— Ты хороший пахарь, я хотела это назвать другим эмоциональным словом, но ты же не любишь, когда матерятся.
— Не люблю.
— И дурак. Это же замечательно — все называть своими именами.
Ольга уснула в супружеской постели своей матери.
Утром по радио передали о гибели троих парней. Штурм так и не состоялся. И он понял, что если Комитет не решился отдать приказ о штурме ночью, когда темнота вроде бы снимает ответственность со всех вместе и с каждого в отдельности, то сейчас, если прикажут штурмовать, многие могут не подчиниться.
Ольга приготовила завтрак. Они сидели у раскрытого окна. Светило яркое августовское солнце, после ночного дождя пахло сырой землей.
— Пожалуй, белые выигрывают! — сказала Ольга.
— От этого выигрыша очень многим станет намного хуже, чем сейчас, — возразил он.
— Не многим, — не согласилась Ольга. — Как во всем мире. Кто хорошо умеет работать, тот будет иметь много, кто не умеет работать, будет рыться на помойках. Тебе-то что беспокоиться? Ты умеешь работать.