Компас загудел сразу, громко и настойчиво, словно и не выключался никогда. Илья был где-то совсем рядом, через мгновение Людмила поняла, что он идёт сюда. Подавив мгновенное желание выскочить навстречу, Людмила опустилась в кресло и не встала, даже когда хлопнула входная дверь.
В комнату вошёл старик, и это неприятно резануло Людмилу. Конечно, тридцать лет со счетов не спишешь и со счётов не сбросишь, но тут, где за не слишком большую цену можно не стариться, было тяжело видеть морщинистое лицо и пергаментные руки когда-то близкого человека. Плюс ещё страшные чёрные круги под глазами, какие, говорят, бывают при сердечной недостаточности, но больше всего напоминают следы побоев.
— Ну, здравствуй, Илюша, — произнесла Людмила.
Илья не удивился, не вознегодовал и не обрадовался. Словно и не увиделись они впервые после тридцати лет разлуки и двух смертей. Прежде всего он сел на край дивана — кресло в комнате было всего одно — и лишь затем проговорил:
— Здравствуй, Люда. Что скажешь?
Людмила встретила его взгляд. Все восемьдесят прожитых лет смотрели на неё… из них последние тридцать лет в разлуке. Всё-таки правильно мечтают влюблённые — умереть в один день. А если не довелось, то уже ничем не склеишь того, что расколото временем.
Мгновение Людмила молчала, осознавая, что не будет ни семейных сцен, ни шагов к примирению. Она боялась и того, и другого, но сейчас ей показалась обидной понимающая мудрость, светившаяся в глазах старика. И потребовалось ещё мгновение, чтобы проглотить эту обиду и заговорить о главном:
— Где Илюшка? Он куда-то пропал, я его не слышу.
Илья Ильич развёл руками и сказал примиряюще:
— Я его тоже не слышу. Скорее всего он в Цитадели.
— Как?..
— Да вот, — Илья Ильич снова развёл руки, — мы вчера на Цитадель штурмом ходили, и вроде бы Илюшка сумел на стену подняться. Во всяком случае, с тех пор я его и не слышу. Возможно, это обязательное у них условие, чтобы не следили за ними…
— Нет там никакого условия, — сказала Людмила не то мужу, не то самой себе.
Она прямо из воздуха выдернула газету — Илья Ильич так и не удосужился узнать, как это делается и сколько стоит местная пресса, — и зашуршала страницами.
— Вон оно, на первой странице, — сказал Илья Ильич, сразу углядевший жирный заголовок: «Попытка штурма».
— Тут сказано «неудачная попытка». — Казалось, Людмила не говорит, а стонет. — Во что ты его втянул?
— Если бы была неудачная, — напомнил Илья Ильич, — то компас бы работал. Он даже на призраков работает. А совсем погибнуть Илюшка не может, ты же сама знаешь.