— На левой.
— На левой щеке, старина… Да, да, на память… Одному господину кое-что не понравилось… Так у тебя ничего? Все в порядке? Нет, я как раз заступаю на дежурство… Спасибо. Да… Я непременно ему передам.
Он повесил трубку и, закуривая, отрицательно покачал головой.
Жанте сделал еще одну попытку.
— А не могло случиться, что прохожие отвезли ее прямо в больницу?
— При несчастных случаях обязательно составляется протокол. В больницу попадают не так просто, как в кино.
— Но если это срочно?.. Предположим, она упала, и какие-то незнакомые люди подняли ее…
Он почувствовал, что эта версия не годится, не так следовало говорить, особенно здесь.
— Ладно. Корню! Соедини меня с больницей Отель-Дьё…
Потом настала очередь больницы Сент-Антуан и больницы Сен-Луи.
— Ну, теперь убедились?
Инспектор проделал все это не из сочувствия к нему, не из желания помочь, а для того, чтобы доказать Жанте, что он прав. В Париже были и другие больницы, но разве могла Жанна уйти так далеко от своего квартала в таком виде?
Он больше не смел настаивать. Горду как профессионалу дело представлялось по-другому:
— Они не заставили ее заплатить тогда, после того, как вы подобрали ее?
Все, что он говорил, было неверно, это была лишь карикатура на то, что произошло в действительности. Жанте отрицательно покачал головой.
— А ведь я вас предупреждал, что она обязана заплатить. Мужчина не отпустит даром женщину, которая работает на него. В их среде это считается для него позором.
Ему нечего было ответить. Он хотел поскорее уйти. У него вдруг возникла полная уверенность, что Жанна уже дома, и теперь он злился, что своей нетерпеливостью сам заставил всплыть на поверхность всю эту грязь.
— Она не просила у вас денег? Скажем, четверть миллиона или полмиллиона?
— Нет.
— Значит, она раздобыла эту сумму в другом месте. Она часто уходила?
— Никогда.
Он еще раз покраснел — ведь он уверял в том, в чем не был уверен сам.
— У вас есть приятели? Богатые?..
— Либо она уже пришла, пока я сижу здесь, либо с ней случилось несчастье.
— Ну, как хотите. Приходите завтра, расскажете.
Перед полицейским участком остановилась машина. Хлопнула дверца. Двери распахнулись, и два полицейских в форме вытолкнули на середину комнаты двух мужчин — одного в наручниках, другого с окровавленным лицом. Оба арестованных были смуглы, черноволосы. Видимо, это были иностранцы — испанцы или итальянцы. Жанте так и не узнал этого, потому что при нем они еще не начали говорить.
Для него это осталось лишь минутным видением — два молодых полицейских с безупречной осанкой, пышущие здоровьем и напоминавшие атлетов на стадионе, и двое других, приблизительно того же возраста, покрытые пылью, в разорванных рубашках, с жестким затравленным взглядом.