Сквозь рамы с торчащими осколками стекол в комнату вливался свежий воздух, а за окном дышала серая предрассветная тьма, издавая едва слышные звуки звериных шагов, далекий вой, хлопот крыльев. Мир за окном жил своей жизнью, ему не было дела до чужих мертвецов, да и мертвым все равно, что с ними станет после гибели. Но ритуалы существуют для живых. Именно им важно, как проводить в последний путь своих мертвецов, именно в их памяти навсегда останется то, что будет сделано для покинувших этот мир. Поэтому старших «санитаров» решили сжечь, чтобы их тела не достались зверью.
Огонь заберет плоть, сохранив в душах последователей светлую память.
И печаль.
Анюта… Димка знал ее не больше суток, а прощался с ней, как со старшей сестрой, которой у него никогда не было. Доброй, все понимающей, замечательной. Олега он знал намного дольше, но только за последние часы этот человек стал ему старшим братом. А до этого он, как последний глупец, относился к нему враждебно, даже ненавидел, виня в своих бедах… Но тогда он просто не знал всей правды. А теперь он потерял их обоих.
И не только он.
– Больше мы ничего не сможем для них сделать, – тихо обронила Наташа.
Димка кивнул. Он стоял рядом с девушкой, обнимая ее за плечи и мысленно прощаясь со старшими товарищами. Теми, кто привел их к началу нового пути, но не смог пойти с ними дальше. Он и Наташа думали каждый о своем и одновременно – об одном и том же. Он знал, что произойдет дальше, потому что все это уже было, и все повторялось в точности. Даже понимая это, он не мог ничего изменить, не он владел этим сном – сон владел им, твердой рукой вел по картине прошлого.
Но все ощущения удивительно яркие, настоящие.
После боя с Панкратовым на истерзанном теле ныли раны. Огнем горела правая щека, кровь на которой запеклась набухшей липкой коростой. Кровью Анюты он прошел крещение, получил ее посмертный дар и стал измененным. Мудростью Олега он принял этот дар душой, хотя и сопротивлялся поначалу, ведь неизвестность всегда страшит. А теперь оба наставника лежали среди обломков мебели, сгорая в очищающем огне. Как в избитой сказке, эти двое любили друг друга и умерли в один день от пуль ганзейского снайпера.
Огонь, поначалу неохотно принявший богатое подношение, теперь разгорался все сильнее, со всех сторон охватывая тахту жаркими объятиями, взметая языки пламени почти до потолка. Повалил тяжелый удушливый дым. Жар ощутимой волной ударил в лица. Димка знал, что через несколько минут, забрав все трофейное оружие, предусмотрительно собранное в коридоре, им придется уйти. А пока на его плече – лишь ремень привычного «Бизона».