Ответа на этот вопрос я не знала, поэтому перевела стрелки на него:
— Да ты хоть взгляни на меня, что ты отворачиваешься? А ведь говорил, что я тебе нравлюсь, ведь говорил?
Он потупился, завозил ногой по камню, заменявшему ступеньку у порога, при этом сопел, как паровоз, но молчал. Потом вдруг бухнул, заставив меня вздрогнуть:
— Я нашел себе другую женщину, моложе и лучше тебя, и она добрая.
— Моложе — это вряд ли, — хмыкнула я, но тут вспомнила, что прежде и на девочках женились, и, разозлившись, продолжила: — А меня ты, значит, злюкой считаешь? — Втайне я надеялась, что он возьмет свои обвинения назад.
— Злой, — качнул кудлатой, нечесаной головой мой здешний муж. — Ты не заботилась обо мне и не жалела, а я тебя жалел, хотя все соседи смеялись надо мной, как я тебя жалел. — Последние слова он договорил совсем тихо и вздохнул.
Может, я его и не жалела раньше, а сейчас пожалела, чувствовалось, что, несмотря на все нелестные слова в мой адрес, он горюет обо мне, горюет о нашей жизни с ним. Долго жалеть мне его не пришлось, вздохнув еще разок, он, видимо, со вздохом выбросил все хорошие воспоминания обо мне из своей головенки, потому что тон его разительно и резко изменился.
— Не шляйся больше сюда, нечего тебе здесь делать, свои вещи ты уже забрала, даже лишние прихватила. Я-то давно приметил, что ты на ту мисочку заришься и на синий кувшин. Как ты ушла, так и они пропали! — ехидно заявил он мне.
— Вот жадина! — возмутилась я, хотя ни про мисочку, ни про какой кувшин знать ничего не знала. — Кувшин пожалел для жены, пусть и бывшей!
Он сжал кулаки и обвел меня ледяным взглядом.
— У тебя теперь свой дом есть, вот и сиди в нем, может, и забудут про тебя. А будешь честным людям глаза мозолить, тебя плетьми отстегают или вовсе камнями побьют, я тебе теперь не защитник. — Он поспешно скрылся в доме, дверь захлопнул и даже заскрежетал чем-то, засов, наверное, задвинул.
Ворча себе под нос и вздыхая, я побрела дальше, раздумывая, что, собственно, имел в виду Аль, когда говорил о камнях? Как-то года два назад я смотрела по телику исторический фильм, так там за измену, которой и не было вовсе, несчастную молодую женщину забили камнями до смерти. Помнится, я еще возмущалась, что бедняга стоит безропотно, даже не пытается убежать. Тогда мне и в голову не пришло, что бежать-то ей некуда, никто не защитит ее, никто не даст ни убежища, ни еды. Камнями в меня не кидают, по крайней мере пока, но вот куда мне идти, я не знаю. Аль сказал, что у меня есть теперь свой дом. По идее отдельный дом гораздо лучше, но чтобы в нем была хоть какая-то еда, я ведь понятия не имею, откуда и как здесь добывают еду. Уж точно, что не в магазинах покупают.