— Свечку гаси, — испуганно прошелестела Симка.
Во вновь наступившей темноте, которая казалась такой плотной, словно драповая ткань, послышались неуверенные шаги, по стенам замелькали отблески света, потом тот, кто шел, споткнулся и грубо вполголоса выругался. Шаги стихли, видимо, человек, а судя по шагам, он был один, осматривался вокруг. Спина у меня взмокла от напряжения и страха. Я только по слуху ориентировалась в происходящем, но ничего не видела, кроме кругов блуждающего света по стенам, потому что стояла на четвереньках над беспомощно лежащим Тимохой, стараясь загородить его своей неширокой спиной. Почему-то я была уверена, что пришли по его душу, добить его хотят, и собиралась побороться за него, правда, сама не знала как. Что делала в это время Симка, мне неизвестно, но не шевелилась. Тишина стояла такая, что было слышно, как где-то, кажется за дверью, осыпается тонкой струйкой земля.
— Тонь, Тонь, ты здесь? — послышался мужской, неуверенный и совсем незнакомый голос.
Не вставая, я повернула голову и увидела, что пришедший светит фонариком совсем в другую сторону и руки у него дрожат.
— Тонь, ты живая? Что молчишь?
Пока я думала, отзываться мне или нет, ведь все равно скоро он меня обнаружит, голос вдруг подала Симка:
— Опять Тоня! Как что, так сразу она! А меня как будто и нету? — В ее словах отчетливо слышался ядовитый оттенок, значит, она уже ни фига не боялась.
Человек повернулся на голос:
— Ах вот вы где!
Я наконец вышла из оцепенения, в которое меня запеленал страх, и запалила свечу. Подняв ее повыше, вгляделась и несказанно изумилась при виде перемазанной, но довольной рожи Хорька.
— А ты-то откуда здесь взялся, хотела бы я знать?
— Не больно ты мне рада, как я вижу, а я-то, словно рыцарь какой, спешил, думал, спасать надо, даже скорую вызвал.
— Господи! Так ты не с ними? — выдохнула я с облегчением.
— Тоньку спасать летел? — сурово поинтересовалась Симка.
— Не-е, не ее, честно говоря, Тимоху. А где он, не с вами? А, вот вижу. Черт возьми, да он и не шевелится даже! Неужто помер?! Вот ё-моё, опоздал я, стало быть. Жалко.
Я поспешила его успокоить, что, мол, жив пока Тимоха, без сознания просто. Я даже не знала, чему дивиться больше: внезапному появлению Хорька с его невиданной заботой о Тимохе, которого он вовсе никогда не любил, или Симке с ее неуемной жадностью на парней. Есть ведь жених, чего ей еще надо? А может, она боится, что все-таки помрет Ленька, и на всякий случай Хорька хочет приветить? Поразмыслив, я попросила Хорька не околачиваться здесь зря, а пойти встретить у входа врачей. По тому, с какой охотой он бросился выполнять мою просьбу, стало ясно, что ему было муторно находиться здесь, под землей, да еще рядом с ранеными.